Этот неожиданный привет испугал девушку не больше, чем присутствие диких обитателей леса. Правда, Хетти не¬ сколько удивилась. Но ведь она была уже отчасти подго¬ товлена к подобной встрече, а существо, остановившее ее, казалось самым безобидным из всех когда-либо появляв¬ шихся перед людьми в индейском обличье. Это была девуш¬ ка немного старше Хетти, с улыбкой такой же ясной, как улыбка Джудит в ее лучшие минуты, с голосом, звучав¬ шим, как музыка, и выражавшим покорную нежность, ко¬ торая так характерна для женщины тех народов, где она бывает только помощницей и служанкой воина. Красота — не редкость среди американских туземок, пока на них не легли все тяготы супружества и материнства. В этом отно¬ шении первоначальные владельцы страны не многим отли¬ чаются от своих более цивилизованных преемников. На девушке, так внезапно остановившей Хетти, была миткалевая мантилья, доходившая до талии; короткая юбка из голубой шерсти, обшитая золотым позументом, спускалась чуть ниже колен. Гамаши из той же ткани и мокасины из оленьей шкуры дополняли наряд индианки. Волосы, заплетенные в длинные черные косы, падали на плечи и на спину и были разделены пробором над низким гладким лбом, что смягчало выражение глаз, 6 котором хитрость сочеталась с простодушием. Лицо у девушки бы¬ ло овальное, с тонкими чертами, зубы ровные, белые. Го¬ лос у нее был нежный, как вздохи ночного ветерка, что вообще характерно для женщины индейской расы, но он был так замечателен в этом отношении, что девушке дали прозвище Уа-та-Уа, которое по-английски можно переве¬ сти: «Тише, о тише!» Короче, это была невеста Чингачгука. Ей удалось усы¬ пить бдительность своих похитителей, и она получила раз¬ решение прогуливаться в окрестностях лагеря. Эта поблаж¬ ка, впрочем, вполне соответствовала обычаям индейцев, к тому же они знали, что в случае бегства нетрудно будет отыскать девушку по следу. Следует также напомнить, что ирокезы, или гуроны, как правильнее называть их, не догадывались о том, что на озере появился ее жених. Да и сама она ничего об этом не знала. Трудно сказать, кто из девушек обнаружил больше са¬ мообладания при этой неожиданной встрече — бледнолицая или краснокожая. Во всяком случае, Уа-та-Уа лучше знала, 163

чего она хочет. Когда она была ребенком, ее отец долго служил как воин у колониального начальства. Сама она прожила несколько лет по соседству с фортом и выучилась английскому языку, на котором говорила отрывисто, как все индейцы, но совершенно бегло, и притом очень охотно, в отличие от большинства представителей своего племени. — Куда идешь? — повторила Уа-та-Уа, ответив ласко¬ вой улыбкой на улыбку Хетти. — 'В той стороне злой воин. Добрый воин далеко. — Как тебя зовут? — совсем по-детски спросила Хетти. — Уа-та-Уа. Я не минг, я добрая делаварка — друг ингизов Минги жестокие, любят скальпы для крови; де¬ лавары любят для славы. Иди сюда, здесь нет глаз. Уа-та-Уа повела свою новую подругу к озеру и спусти¬ лась на берег, чтобы укрыться под деревьями от посторон^ них взоров. Здесь девушки сели на упавшее дерево, верши¬ на которого купалась в воде. — Зачем ты пришла? — тревожно спросила молодая индианка. — Откуда ты пришла? Со своей обычной простотой и правдивостью Хетти по¬ ведала ей свою историю. Она рассказала, в каком положе¬ нии находится ее отец, и заявила, что хочет помочь ему и, если это возможно, добиться его освобождения. — Зачем твой отец приходил в лагерь мингов прошлой ночью? — спросила индейская девушка с такой же прямо¬ той. — Он знает — теперь военное время, и он не мальчик, у него борода. Шел — знал, что у ирокезов есть ружья, томагавки и ножи. Зачем он приходит ночью, хватает меня за волосы и хочет снять скальп с делаварской де¬ вушки? Хетти от ужаса едва не упала в обморок. — Неужели он схватил тебя? Он хотел снять с тебя скальп? — Почему нет? Скальп делавара можно продать, как и скальп минга. Губернатор не знает разницы. Очень худо для бледнолицего ходить за скальпами. Не его обычай. Так мне всегда говорил добрый Зверобой. — Ты знаешь Зверобоя? — спросила Хетти, зарумя¬ нившись от удивления и радости. — Я его тоже знаю. Он у нас в ковчеге с Джудит и делаваром, которого зовут Вели¬ ким Змеем. Этот Змей тоже красивый и смелый воин. 1 И н г й з — англичанин. 164

Хотя природа одарила индейских красавиц темным цве¬ том лица, щеки Уа-та-Уа покрылись еще более густым ру¬ мянцем при этих словах, а ее черные, как агат, глаза за¬ сверкали живым огнем. Предостерегающе подняв палец, она понизила свой и без того тихий и нежный голос до едва слышного шепота. ее- Чингачгук! — сказала она, произнося это суровое имя такими мягкими горловыми звуками, что оно прозвуча¬ ло почти как музыка. — Его отец Ункас, великий вождь Махикани, самый близкий к старому Таменунду! Ты зна¬ ешь Змея? — Он пришел к нам вчера вечером и пробыл со мной в ковчеге два или три часа, пока я ие покинула их. Я бо¬ юсь, Уа-та-Уа, что он явился сюда за скальпами, так же как мой бедный отец и Гарри Непоседа. — А почему бы и нет? Чингачгук — красный воин, очень красный, скальпы приносят ему славу. Он, конечно, будет искать их. — В таком случае, — серьезно сказала Хетти, — он не менее жесток, чем все другие. Бог не простит краснокоже¬ му то, чего не прощает белому. — Неправда! — возразила делаварская девушка с го¬ рячностью, граничащей почти с исступлением. — Говорю тебе, неправда! Маниту улыбается, когда молодой воин приходит с тропы войны с двумя, с десятью, с сотней скаль¬ пов на шесте! Отец Чингачгука снимал скальпы, дед сни¬ мал скальпы — все великие- вожди снимали скальпы, и Чингачгук от них не отстанет. — Тогда его должны мучить по ночам дурные сны. Нельзя быть жестоким и надеяться на прощение. — Он не жесток, не за что его винить! — воскликнула Уа-та-Уа, топнув своей маленькой ножкой по песку и трях¬ нув головой. — Говорю тебе, Змей храбр. На этот раз он вернется домой с четырьмя — нет, с двумя скальпами. — И для этого он пришел сюда? Неужели он отпра¬ вился так далеко, через горы, долины, реки и озера, что¬ бы мучить своих ближних и заниматься этим гадким делом? Этот вопрос сразу потушил загоревшийся было гнев оскорбленной индейской красавицы. Сперва она подозри¬ тельно оглянулась по сторонам, как бы опасаясь нескром¬ ных ушей, затем пытливо поглядела в лицо своей подруги 165

и наконец с девической кокетливостью и женской стыдли¬ востью закрыла лицо обеими руками и рассмеялась таким музыкальным смехом, что его следовало бы назвать мело¬ дией лесов. Впрочем, боязнь быть услышанной быстро положила конец этому наивному изъявлению сердечных чувств. Опу¬ стив руки, это порывистое существо снова пытливо устави^ лось в лицо подруги, как бы спрашивая, можно ли доверить ей важную тайну. Хетти не могла похвастать такой ослепи¬ тельной красотой, как Джудит, но многие считали, что внешность младшей сестры больше располагала в ее поль¬ зу. На ее лице отражалась вся неподдельная искренность ее характера, и в то же время в нем не было неприятного выражения, которое часто бывает свойственно слабоумным. Повинуясь внезапному порыву нежности, Уа-та-Уа обняла Хетти с таким чувством, непосредственность которого могла сравниться только с его горячностью. — Ты добрая, — прошептала молодая индианка, — ты добрая, я знаю. Так давно Уа-та-Уа не имела подруги, се¬ стры, кого-нибудь, чтобы рассказать о своем сердце! Ты моя подруга, правда? — У меня никогда не было подруги, — ответила Хетти, с непритворной сердечностью отвечая на горячие объ¬ ятия. — У меня есть сестра, но подруги нет. Джудит любит меня, и я люблю Джудит. Но мне бы хотелось иметь и по¬ другу. Я буду твоей подругой от всего сердца, потому что мне нравится твой голос, и твоя улыбка, и то* как ты су¬ дишь обо всем, если не считать скальпов... — Не говори больше о скальпах, — ласково перебила ее Уа-та-Уа. ™ Ты бледнолицая, а я краснокожая — у нас разные обычаи. Зверобой-и Чингачгук большие друзья, но у них неодинаковый цвет кожи, Уа-та-Уа и... Как твое имя, милая бледнолицая? — Меня зовут Хетти, хотя в библии это имя пишется «Эсфирь»., — Почему? Нехорошо так. Совсем не надо писать име¬ на. Моравские братья пробовали научить Уа-та-Уа писать, но я им не позволила. Нехорошо делаварской девушке знать больше, чем знает воин; это очень стыдно. Мое имя Уа-та-Уа, а я буду звать тебя Хетти. Закончив к обоюдному удовольствию предварительные переговоры, девушки начали рассуждать о своих надеждах 166

и намерениях. Хетти рассказала новой подруге более по¬ дробно обо всем, что она собиралась сделать для отца, а де- лаварка поделилась своими планами, связанными с появле¬ нием юного воина. Бойкая Уа-та-Уа первая начала зада¬ вать вопросы. Обняв Хетти за талию, она наклонила го¬ лову, заглядывая в лицо подруги, и заговорила более откро¬ венно. — У Хетти не только отец, но и брат, ^ сказала она. — Почему не говоришь о брате, а только об отце? — У меня нет брата. Говорят, был когда-то, но умер много лет назад и теперь лежит в озере рядом с матерью. — Нет брата, но есть юный воин. Любишь его, почти как отца, а? Очень красивый и храбрый; мо&ет быть вож¬ дем, если он такой, каким кажется. *— Грешно любить постороннего мужчину, как отца, и потому я стараюсь сдерживаться, — возразила совестливая Хетти, которая не умела скрывать свои чувства даже с помощью простых недомолвок, хотя ей было очень стыд¬ но. — Но мне иногда кажется, что я не совладала бы с со¬ бой, если бы Непоседа чаще приходил на озеро. Я должна сказать тебе всю правду, милая Уа-та-Уа: я упала бы и умерла в лесу, если бы он об этом узнал. —= А почему сам не спросит? На вид такой смелый, по¬ чему не говорит так же смело? Юный воин должен спро¬ сить девушку: девушке не пристало говорить об этом пер¬ вой. И у мингов девушки стыдятся этого. Это было сказано горячо и с благородным негодовани¬ ем, но не произвело особого впечатления на простодушную Хетти. — О чем спросить меня? — встрепенулась она в силь¬ нейшем испуге. — Спросить меня, люблю ли я его так же, как своего отца?! О, надеюсь, он никогда не задаст мне та¬ кой вопрос! Ведь я должна буду ему ответить, а это меня убьет. — Нет, нет, не убьет, — возразила индианка, невольно рассмеявшись. — Быть может, покраснеешь, быть может, будет стыдно, но ненадолго; затем станешь счастливее, чем когда-либо. Молодой воин должен сказать девушке, что он хочет сделать ее своей женой; иначе она никогда не посе¬ лится у него в вигваме. — Гарри не захочет жениться на мне. Никто и никогда не женится на мне. 167

— Почему ты знаешь? Быть может, каждый мужчина готов жениться на тебе, и мало-помалу язык скажет, что чувствует сердце. Почему никто не женится на тебе? — Говорят, я слабоумная. Отец часто говорит мне это, а иногда и Джудит, особенно если рассердится. Но я верю не столько им, сколько матери. Она только раз сказала мне это. И при этом горько плакала, как будто сердце у нее разрывалось на части. Тогда я поняла, что я действительно слабоумна. В течение целой минуты Уа-та-Уа молча глядела в упор на милую, простодушную девушку. Наконец делаварка поняла все; жалость, уважение и нежность одновременно вспыхнули в ее груди. Вскочив на ноги, она объявила, что немедленно отведет свою новую подругу в индейский ла¬ герь, находившийся по соседству. Она внезапно переменила свое прежнее решение, так как была уверена, что ни один краснокожий не причинит вреда существу, которое Вели¬ кий Дух обезоружил, лишив сильнейшего орудия, защи¬ ты — рассудка. В этом отношении почти все первобытные народы похо¬ жи друг на друга; Уа-та-Уа знала, что слабоумные и сумас¬ шедшие внушают индейцам благоговение и никогда не на¬ влекают на себя насмешек и преследований, как это бывает среди более образованных народов. Хетти без всякого страха последовала за своей подру¬ гой. Она сама желала поскорее добраться до лагеря и ни¬ сколько не боялась враждебного приема. Пока они медленно шли вдоль берега под нависшими ветвями деревьев, Хетти не переставала разговаривать. Но индианка, поняв, с кем имеет дело, больше не задавала вопросов. — Но ведь ты не слабоумная, — говорила Хетти, — и потому Змей может жениться на тебе. — Уа-та-Уа в плену, а у мингов чуткие уши. Не говори им о Чингачгуке. Обещай мне это, добрая Хетти! — Знаю, знаю, — ответила Хетти шепотом, стараясь выразить этим, что понимает всю необходимость молча¬ ния. — Знаю: Зверобой и Змей собираются похитить тебя у ирокезов, а ты хочешь, чтобы я не открывала им этого секрета. — Откуда ты знаешь? — торопливо спросила индианка; на один миг ей пришло в голову, что ее подруга далеко не 168

так уж слабоумна, и это немножко раздосадовало ее. — От¬ куда ты знаешь? Лучше говорить только об отце и Непо¬ седе; минг поймет это, а ничего другого он не поймет. Обещай мне не говорить о том, чего ты сама не пони¬ маешь. — Я это понимаю и должна говорить об этом. Зверобой все рассказал отцу в моем присутствии. И так как никто не запретил мне слушать, то я слышала все, как и тогда, когда Непоседа разговаривал с отцом о скальпах. — Очень плохо, когда бледнолицые говорят о скальпах, очень плохо, когда молодые женщины подслушивают. Я знаю, Хетти, ты теперь любишь меня, а среди индейцев так уж повелось: чем больше любишь человека, тем меньше говоришь о нем. — У белых совсем не так: мы больше всего говорим о тех, кого любим. Но я слабоумная и не понимаю, почему у красных людей это бывает иначе. — Зверобой называет это обычаем. У одних обычай — говорить, у других обычай — держать язык за зубами. Твой обычай среди мингов — помалкивать. Если Хетти хочет увидеть Непоседу, то Змей хочет увидеть Уа-та-Уа. Хоро¬ шая девушка никогда не говорит о секретах подруги. Это Хетти поняла и обещала делаварке не упоминать в присутствии мингов о Чингачгуке и о том, почему он по¬ явился на озере. — Быть может, он освободит Непоседу, и отца, и меня, если ему позволят действовать по-своему, — прошептала Уа-та-Уа Хетти, когда они подошли уже настолько близко к лагерю, что могли расслышать голоса женщин, занятых работами по хозяйству. — Помни это, Хетти, и приложи два или даже двадцать пальцев ко рту. Без помощи Змея не бывать твоим друзьям на воле. Она, конечно, не могла придумать лучшего средства, чтобы добиться молчания Хетти, для которой важнее всего было освобождение отца и молодого охотника. С невинным смехом бледнолицая девушка кивнула головой и обещала исполнить желание подруги. Успокоившись на этот счет, Уа-та-Уа не стала более мешкать и, нисколько не скрыва¬ ясь, направилась к лагерю.

Глава XI О глупый! Ведь король над королями Приказ свой на скрижалях написал: Чтоб ты не убивал! И ты преступишь Его закон в угоду человеку? О, берегись: его рука карает И на ослушника ложится тяжело. Шекспир, «Король Ричард Ш» 1 Отряд индейцев, в который довелось попасть Уа-та-Уа, еще не вступил на тропу войны; это было видно хотя бы из того, что в его состав входили женщины. То была неболь¬ шая часть племени, отправившаяся на охоту и рыбную лов¬ лю в английские владения, где ее и застало начало военных действий. Прожив таким образом зиму и весну до неко¬ торой степени за счет неприятеля, ирокезы решили перед уходом нанести прощальный удар. В маневре, целью кото¬ рого было углубиться так далеко во вражескую террито¬ рию, также проявилась замечательная индейская прозорли¬ вость. Когда гонец возвестил о начале военных действий между англичанами и французами и стало ясно, что в эту войну будут вовлечены все племена, живущие под властью враждующих держав, упомянутая нами партия ирокезов кочевала по берегам озера Онайда, находящегося на пять¬ десят миль ближе к их собственной территории, чем Глим- мерглас. Бежать прямо в Канаду значило подвергнуться опасности немедленного преследования. Вожди предпочли еще дальше углубиться в угрожаемую область, надеясь, что им удастся отступить, передвигаясь в тылу своих преследо¬ вателей, вместо того чтобы иметь их у себя за спиной. Присутствие женщин делало необходимой эту военную хитрость; наиболее слабые члены племени не могли бы, конечно, уйти от преследования врагов. Если читатель вспомнит, как широко простирались в те давние времена американские дебри, ему станет ясно, что даже целое пле¬ мя могло в течение нескольких месяцев скрываться в этой части страны. Встретить врага в лесу было не более опасно, чем в открытом море во время решительных военных действий. 1 Перевод А. Радловой. 170