Наконец в девять часов было решено, что Иецоседе по¬ ра отправляться в дорогу. Вместо того чтобы сердечно про¬ ститься со всеми, он угрюмо и холодно произнес несколь¬ ко слов. Досада на то, что он считал бессмысленным упрямством со стороны Джудит, присоединялась в его ду¬ ше к чувству унижения, которое ему пришлось испытать в последние дни на озере. Как часто бывает с грубыми и ограниченными людьми, он был склонен упрекать не себя, а других за свои неудачи. Джудит протянула ему руку скорее с радостью, чем с сожалением, делавар и его невеста тоже нисколько не огорчились, что он покидает их. Лишь одна Хетти обнару¬ жила искреннюю теплоту. Застенчивость и скромность, свойственные ее характеру, заставили ее держаться поо¬ даль, пока Непоседа не спустился в пирогу, где Зверобой уже поджидал его. Только тогда девушка перешла в ков¬ чег и неслышной поступью приблизилась к тому месту, откуда готовилась отчалить легкая лодка. Тут порыв чувств победил наконец застенчивость, и Хетти загово¬ рила. — Прощайте, Непоседа! — крикнула она своим сла¬ беньким голоском. — Прощайте, милый Непоседа! Будьте осторожны, когда пойдете через лес, и не останавливай¬ тесь, пока не доберетесь до форта. Гуронов на берегу не¬ многим меньше, чем листьев на деревьях, и они не встре¬ тят так ласково сильного мужчину, как встретили меня. Марч приобрел власть над этой слабоумной, но пря¬ модушной девушкой только благодаря своей красоте. В его душевных качествах она не могла разобраться своим слабым умом. Правда, она находила Марча несколько гру¬ боватым, иногда жестоким, но таким же был и ее отец. Ста¬ ло быть, заключала Хетти, мужчины, вероятно, все на один лад. Нельзя, однако же, сказать, что она по-настоящему его любила. Этот человек впервые разбудил в Хетти чувст¬ во, которое, без сомнения, превратилось бы в сильную страсть, если бы Марч постарался раздуть тлеющую искру. Но он почти никогда не обращал на нее внимания и грубо отзывался о ее недостатках. Однако на этот раз все оставшиеся в «замке» так хо¬ лодно распростились с Непоседой, что ласковые слова Хет¬ ти невольно растрогали его. Сильным движением весла он повернул пирогу и при¬ 370

гнал ее обратно к ковчегу. Хетти, мужество которой воз¬ росло после отъезда ее героя, не ожидала этого и застенчи¬ во попятилась назад. — Вы добрая девочка, Хетти, и я не могу уехать, не пожав вам на прощание руку, —.сказал Марч ласково. — Джудит, в конце концов, ничем не лучше вас, хоть и вы¬ глядит чуточку красивее. А что касается разума, то если честность и прямоту в обращении с молодым человеком надо считать признаком ума, то вы стоите дюжины таких, как Джудит, да и большинства молодых женщин, которых я знаю. — Не говорите плохо о Джудит, Гарри! — возразила Хетти умоляюще. — Отец умер, и мать умерла, и мы те¬ перь остались совсем одни. Сестра не должна дурно гово¬ рить о сестре и не должна позволять эго другому. Отец ле¬ жит в озере, мать — тоже, и мы не знаем, когда нас самих туда опустят. Это звучит очень разумно, дитя, как почти все, что вы говорите. Ладно, если мы еще когда-нибудь встретим¬ ся, Хетти, вы найдете во мне друга, что бы там ни утверж¬ дала ваша сестра. Признаться, я недолюбливал вашу ма¬ тушку, потому что мы совсем по-разному смотрели на мно¬ гие вещи, зато ваш отец — старый Том — и я подходили друг к другу, как меховая куртка к хорошо сложенному мужчине. Я всегда полагал, что старый Плавучий Том Хаттер был славный парень, и готов повторить это перед лицом всех врагов как ради него, так и ради вас. — Прощайте, Непоседа, — сказала Хетти, которой те¬ перь так же страстно хотелось ускорить отъезд молодого человека, как она желала удержать его всего за минуту пе¬ ред тем; впрочем, она не могла дать себе ясного отчета в своих чувствах. — Прощайте, Непоседа, будьте осторожны в лесу. Я прочитаю ради вас главу из библии, прежде чем лягу спать, и помяну вас в своих молитвах. Это означало затронуть тему, которая не находила от¬ клика в душе Марча; поэтому, не говоря более ни слова, он сердечно пожал руку девушке и вернулся в пирогу. Ми¬ нуту спустя оба искателя приключений уже находились в сотне футов от ковчега, а еще через пять или шесть минут окончательно исчезли из виду. Хетти глубоко вздохнула и присоединилась к сестре и делаварке. Некоторое время Зверобой и его товарищ молча рабо¬ 371

тали веслами. Решено было; что Непоседа высадится на бе¬ рег в том самом месте, где он впервые сел в пирогу в нача¬ ле нашей повести. Гуроны не очень бдительно охраняли это место, и, кро¬ ме того, надо было надеяться, что Непоседе там легко бу¬ дет ориентироваться в лесу. Не прошло и четверти часа, как они достигли цели и очутились в тени, отбрасываемой берегом, в непосредственной близости от намеченного пункта; тут они перестали грести, чтобы на прощание по¬ жать друг другу руку. При этом они старались, чтобы их не услышал какой-нибудь индеец, который мог бы в это время случайно бродить по соседству. — Попытайся убедить офицеров выслать отряд против гуронов, как только доберешься до форта, Непоседа, — на¬ чал Зверобой, — и лучше всего, если ты сам вызовешься проводить их. Ты знаешь тропинки и очертания озера и мо¬ жешь это сделать лучше, чем обыкновенные разведчики. Сперва иди прямо к гуронскому лагерю и там пщи следы, которые должны броситься тебе в глаза. Одного взгляда на хижину и ковчег будет достаточно, чтобы судить, в ка¬ ком положении находятся делавар и женщины. На худой конец, тут представляется хороший случай напасть на след мингов и дать этим негодяям урок, который они на¬ долго запомнят. Для меня, впрочем, это не имеет значения, потому что моя участь решится раньше, чем сядет солнце, но для Джудит и Хетти это очень важно. — А что будет с тобой, Натаниэль? — спросил Непосе¬ да с интересом, обычно не свойственным ему, когда речь шла о чужих делах. — Что будет с тобой, как ты думаешь? — Тучи собрались черные и грозные, и я стараюсь приготовиться к самому худшему. В сердца мингов всели¬ лась жажда мести, и стоит им немного разочароваться в своих надеждах на грабеж, или на пленных, или на воз¬ вращение Уа-та-Уа — и мне не избежать пыток. — Это скверное дело, и надо помешать ему, — ответил Непоседа, который не видел различия между добром и злом, как это обычно бывает с себялюбивыми и грубыми людьми. — Какая жалость, что старик Хаттер и я не сняли скальпа со всех тварей в их лагере в ту ночь, когда мы первый раз сошли на берег! Если бы ты не остался позади, Зверобой, нам бы это удалось. Тогда бы и ты не очутился теперь в таком отчаянном положении. 372

— Скажи лучше, что жалеешь о том, что вообще взял¬ ся за эту работу. Тогда бы у нас не только не дошло до драки с индейцами, но Томас Хаттер остался бы жив, и сердца дикарей не пылали бы жаждой мщения. Девушку убили тоже очень некстати, Гарри Марч, и ее смерть ле¬ жит тяжелым бременем на нашем добром имени. Все это было столь несомненно и казалось теперь столь очевидным самому Непоседе, что он молча опустил весло в воду и начал гнать пирогу к берегу, как бы спасаясь от терзающих, его угрызений совести. Через две минуты нос лодки легко коснулся прибреж¬ ного песка. Выйти на берег, вскинуть на плечи котомку и ружье и приготовиться к походу — на все это Непоседе потребовалась одна секунда, и, проворчав прощальное при¬ ветствие, он уже тронулся с места, когда вдруг какое-то внезапное наитие принудило его остановиться. Неужели ты и впрямь хочешь отдаться в руки этих кровожадных дикарей, Зверобой? — сказал он с гневной досадой, к которой, однако, примешивалось гораздо более благородное чувство. — Это будет поступок безумного или дурака. — Есть люди, которые считают безумием держать свое слово, и есть такие, которые смотрят на это совсем иначе, Гарри Непоседа. Ты принадлежишь к первым, я — ко вто¬ рым. Я получил отпуск, и, если только мне не‘ изменят си¬ лы и разум, я вернусь в индейский лагерь завтра до по¬ лудня. — Что значит слово, данное индейцу, или отпуск, по¬ лученный от тварей, которые не имеют ни души, ни имени! — Если у них нет ни души, ни имени, то у нас с тобой есть и то и другое, Гарри Марч. Прощай, Непоседа, быть может, мы никогда больше не встретимся, но желаю тебе никогда не считать данное тобой честное слово за мелочь, с которой можно не считаться, лишь бы избежать телесной боли или душевной муки. Теперь Марчу хотелось возможно скорей уйти прочь. Ему были чужды благородные чувства товарища, и он ушел, проклиная безрассудство, побуждающее человека идти навстречу собственной гибели. Зверобой, напротив, не выказывал никаких признаков волнения. Он спокойно постоял на берегу, прислушиваясь, как неосторожно Непо¬ 373

седа пробирается сквозь кусты, неодобрительно покачал головой и затем направился обратно к пироге. Прежде чем снова опустить весло в воду, молодой человек бросил взгляд на пейзаж, открывавшийся перед ним при свете звезд. Это было то самое место, с которого он впервые уви¬ дел озеро. Тогда оно во всем своем великолепии золотилось под яркими лучами летнего полдня; теперь, покрытое те¬ нями ночи, оно казалось печальным и унылым. Горы под¬ нимались кругом, как черные ограды, заслонявшие весь мир, и слабый свет, еще мерцавший на самой середине водной глади, мог служить недурным символом слабости тех надежд, которые сулило Зверобою его собственное бу¬ дущее. Тяжело вздохнув, он оттолкнул пирогу от берега и уверенно двинулся обратно к ковчегу и «замку». Глава XXIV Мед часто переходит в желчь, сияние И радость — в тьму и горькое страданье, В позор открытый — тайна наслажденья, В невольный пост — обжорства скрытый пир, Надутый титул— в рубище из дыр, А сладость речи — в горькое смущенье. Шекспир, «Похищение Лукреции» 1 Джудит с тайным нетерпением поджидала на платфор¬ ме возвращения Зверобоя. Когда он подъехал к «замку», Уа-та-Уа и Хетти уже покоились глубоким сном на посте¬ ли, принадлежавшей двум сестрам, а делавар растянулся на полу в соседней комнате. Положив ружье рядом с собой и закутавшись в одеяло, он уже грезил о событиях послед¬ них дней. В ковчеге горела лампа; эту роскошь семья поз¬ воляла себе в исключительных случаях. Судя по форме и материалу, лампа эта была из числа вещей, хранившихся прежде в сундуке. Лишь только девушка разглядела в темноте очертания пироги, она перестала беспокойно расхаживать взад и вперед по платформе и остановилась, чтобы встретить мо¬ лодого человека. Она помогла ему привязать пирогу; 1 Перевод А. Федорова. 374

было ясно, что она хочет скорее начать разговор. Когда все необходимое было сделано, она в ответ на вопрос Зверобоя рассказала, каким образом устроились на ночлег товарищи. Он слушал ее внимательно, ибо по серьезному и озабочен¬ ному виду девушки легко было догадаться, что какая-то важная мысль таится в ее уме. — А теперь, Зверобой, — продолжала Джудит, — вы видите, я зажгла лампу и поставила ее в каюте. Это де¬ лается у нас только в особых случаях, а я считаю, что сегодняшняя ночь самая значительная в моей жизни. Не согласитесь ли вы последовать за мной, посмотреть то, что я покажу вам, и выслушать то, что я хочу сказать? Охотник был несколько озадачен, однако ничего не возразил и вместе с девушкой прошел в комнату, где го¬ рел свет. Возле сундука стояли два стула; на третьем на¬ ходилась лампа, а поблизости — стол, чтобы складывать на нем вещи, вынутые из сундука. Все это было заранее подготовлено девушкой; в своем лихорадочном нетерпении она старалась по возможности устранить всякие дальней¬ шие проволочки. Она даже сняла уже все три замка, и те¬ перь осталось лишь поднять тяжелую крышку, чтобы сно¬ ва добраться до сокровищ, таившихся в сундуке. — Я отчасти понимаю, в чем дело, — заметил Зверо¬ бой, — да, отчасти я это понимаю. Но почему здесь нет Хетти? Теперь, когда Томас Хаттер умер, она стала одной из хозяек всех этих редкостей, и ей надо было бы присут¬ ствовать при том, как их будут вынимать и рассматри¬ вать. — Хетти спит, — ответила. Джудит поспешно. — К счастью, красивые платья и прочие богатства ее не прельщают. Кроме того, сегодня вечером она уступила мне свою долю, так что я имею право распоряжаться как мне угодно всеми вещами, которые лежат в сундуке. — Но разве бедная Хетти может делать такие подар¬ ки, Джудит? — спросил молодой человек. — Есть хорошее правило, запрещающее принимать подарки от тех, кто не знает им цены. С людьми, на чей рассудок сам бог нало¬ жил тяжелую руку, надо обходиться, как с детьми, кото¬ рые еще не понимают собственных выгод. Джудит была слегка задета этим упреком, да еще исхо¬ дившим от человека, которого так уважала. Но она почув¬ ствовала бы это гораздо острее, будь ее совесть не свободна 375

от корыстных расчетов по отношению к слабоумной п доверчивой сестре. Однако теперь не время было сердить¬ ся или начинать спор, и Джудит сдержала мгновенный по¬ рыв гнева, желая скорее заняться тем делом, которое она задумала. — Хетти нисколько не пострадает, — кротко ответила Джудит. — Она знает не.только то, что я намерена сде¬ лать, но и то, зачем я это делаю. Итак, садитесь, поднимите крышку сундука, и на этот раз мы доберемся до самого дна. Если только не ошибаюсь, мы найдем там то, что сможет разъяснить нам историю Томаса Хаттера и моей матери. — Почему Томаса Хаттера, а не вашего отца, Джудит? К покойникам надо относиться с таким же почтением, как и к живым. — Я давно подозревала, что Томас Хаттер — не отец мне, хотя думала, что он, быть может, отец Хетти. Но те¬ перь выяснилось, что он не отец нам обеим: он сам признал¬ ся в этом в свои предсмертные минуты. Я достаточно взрос¬ лая, чтобы помнить лучшую обстановку, чем та, которая окружала нас здесь, на озере. Правда, она так слабо запе¬ чатлелась в моей памяти, что самая ранняя часть моей жиз¬ ни представляется мне похожей на сон. — Сны — плохие руководители, когда надо разбирать¬ ся в действительности, — возразил охотник наставитель¬ ной — Не связывайте с ними никаких расчетов и никаких надежд. Хотя я знал индейских вождей, которые считали, что от снов бывает польза. — Я не жду от них ничего для моего будущего, мой добрый друг, но не могу не вспоминать того, что было в прошлом. Впрочем, не стоит понапрасну тратить слов: че¬ рез полчаса, быть может, мы узнаем все или даже больше того, что мне хотелось бы знать. Зверобой, понимавший нетерпение девушки, уселся на стул и начал опять вынимать вещи из сундука. Само собой разумеется, все, что они рассматривали в прошлый раз, оказалось на месте, но вызывало уже гораздо меньше ин¬ тереса и замечаний, чем тогда, когда впервые было извле¬ чено на свет божий. Джудит даже равнодушно отложила в сторону пышное платье из парчи, ибо перед ней была те¬ перь цель гораздо более высокая, чем удовлетворение пу¬ стого тщеславия, и ей не терпелось поскорее добраться до еще скрытых и неведомых сокровищ. 376

Джудит начала разбирать пачку писем.

— Это мы уже видели, — сказала она, — и не будем тратить время, чтобы все разворачивать снова. Но сверток, который вы держите в руках, Зверобой, для нас новинка, и в него мы заглянем. Дай бог, чтобы он помог бедной Хет¬ ти и мне разгадать, кто мы такие. — Ах, если бы свертки могли говорить, они раскрыли бы поразительные секреты! — ответил молодой человек, спокойно разворачивая грубую холстину. — Впрочем, я не думаю, чтобы здесь скрывался какой-нибудь семейный секрет; это всего-навсего флаг, хотя не берусь сказать, ка¬ кого государства. — И флаг тоже должен что-нибудь да значить, — под¬ хватила Джудит. — Разверните его пошире, Зверобой, по¬ смотрим на его цвет. — Ну, знаете ли, мне жаль прапорщика, который та¬ скал на плече эту простыню и маршировал с ней во время похода. Из нее, Джудит, можно выкроить штук двенадцать знамен, которыми так дорожат королевские офицеры. Это знамя не для прапорщика, а, прямо скажу, для генерала. — Может быть, это корабельный флаг, Зверобой; я знаю, на кораблях бывают такие флаги. Разве вы никогда не слышали страшных историй о том, что Томас Хаттер был связан с людьми, которых называют буканьерами 1. — Бу-кань-ера-ми? Нет, я никогда не слыхивал такого слова. Гарри Непоседа говорил мне, будто Хаттера обви¬ няли в том, что он прежде водился с морскими разбойни¬ ками. Но, господи помилуй, Джудит,- неужели вам прият¬ но будет узнать такое про человека, который был мужем вашей матери, если он даже и не был вашим отцом? — Мне будет приятно все, что даст возможность узйать, кто я такая, и растолкует сны моего детства. Муж моей матери? Да, должно быть, он был ее мужем, но по¬ чему такая женщина, как она, выбрала такого человеку, как он, — это выше моего разумения. Вы никогда не виде¬ ли моей матери, Зверобой, и не знаете, какая огромная разница была между ними. — Такие вещи случаются, да, они случаются, хотя, право, не знаю почему. Я знавал самых свирепых воинов, у которых были самые кроткие и ласковые жены в целом племени; а с другой стороны, самые злющие, окаянные 1 Бука в ьерамв в Америке называли пиратов. 378