так, как ты сказала. Мы останемся здесь, а ковчег пусть отплывет немного в сторону. Приготовь пирогу, а я сооб¬ щу Непоседе и индейцам о нашем желании. Все это было быстро сделано; подгоняемый мерными ударами весел, ковчег отплыл на сотню ярдов, оставив де¬ вушек как бы парящими в воздухе над тем местом, где по¬ коились мертвецы: так подвижно было легкое судно и так прозрачна стихия, поддерживавшая его. — Смерть Томаса Хаттера, — начала Джудит после короткой паузы, которая должна была подготовить сестру к ее словам, -- изменила все наши планы на будущее, Хет¬ ти. Если он и не был нашим отцом, то мы все-таки сестры и потому должны жить вместе. — Откуда я знаю, Джудит, что ты не обрадовалась бы, услышав, что я не сестра тебе, как обрадовалась тому, что Томас Хаттер, как ты его называешь, не был твоим от¬ цом! Ведь я полоумная, а кому приятно иметь полоумных родственников! Кроме того, я некрасива, по крайней мере не так красива, как ты, а тебе, вероятно, хотелось бы иметь красивую сестру. г— Нет, нет, Хетти! Ты, и только ты, моя сестра — мое сердце, моя любовь подсказывают мне это, — и мать была вправду моей матерью. Я рада и горжусь этим, потому что такой матерью можно гордиться. Но отец не был нашим отцом. — Тише, Джудит! Быть может, его дух блуждает где- нибудь поблизости, и горько будет ему слышать, что дети произносят такие слова над его могилой. Мать часто по¬ вторяла мне, что дети никогда не должны огорчать роди¬ телей, особенно когда родители умерли. — Бедная Хетти! Оба они, к счастью, избавлены те¬ перь от всяких тревог за нашу судьбу. Ничто из того, что я могу сделать или сказать, не причинит теперь матери ни малейшей печали — в этом есть, по крайней мере, некото¬ рое утешение, —- и ничто из того, что можешь сказать или сделать ты, не заставит ее улыбнуться, как, бывало, она улыбалась, глядя на тебя при жизни. «— Этого, ты не знаешь, Джудит. Мать может видеть нас. Она всегда говорила нам, что бог видит все, что бы мы ни делали. Вот почему теперь, когда она покинула нас, я стараюсь не делать ничего такого, что могло бы ей не понравиться. 346

— Хетти, Хетти, ты сама не знаешь, что говоришь! — пробормотала Джудит, побагровев от волнения. — Мертве¬ цы не могут видеть и знать того, что творится здесь. Но не станем больше говорить об зтом. Тела матери и Тома¬ са Хаттера покоятся на дне озера. Но мы с тобой, дети одной матери, пока что еще живем на земле, и надо поду¬ мать, как нам быть дальше. — Если мы даже не дети Томаса Хаттера, Джудит, все же никто не стане? огспаривать наших прав на его собст¬ венность. У нас остался замок, ковчег, пироги, леса и озеро, все то, чем он владел при жизни. Что мешает нам остаться здесь и жить совершенно так же, как мы жили до сих пор? — Нет, нет, бедная сестра, отныне это невозможно. Две девушки не будут здесь в безопасности, если даже гу- ронам не удастся захватить нас. Даже отцу порой прихо¬ дилось трудно на озере, а нам об этом и думать нечего. Мы должны покинуть это место, Хетти, и перебраться в селе¬ ния колонистов. — Мне очень грустно, что ты так думаешь, — возрази¬ ла Хетти, опустив голову на грудь и задумчиво, глядя на то место, где еще была видна могила ее матери. — Мне очень грустно слышать это. Я предпочла бы остаться здесь, где если и не родилась, то, во всяком случае, про¬ вела почти всю мою жизнь. Мне не нравятся поселки ко¬ лонистов, они полны пороков и злобы. Я л;юблю деревья, горы, озеро и ручьи, Джудит, и мне будет очень горько расстаться с этим. Ты красива, и ты не полоумная; райо или поздно ты выйдешь замуж, и тогда у меня будет брат, который станет заботиться о нас обеих, если женщины действительно не могут жить одни в таком месте, как это. — Ах, если бы это было возможно, Хетти, тогда во¬ истину я чувствовала бы себя в тысячу раз счастливей в здешних лесах, чем в селениях колонистов! Когда-то я ду¬ мала иначе, но теперь все изменилось. Но где тот мужчи¬ на, который превратит для нас это место в райский сад? — Гарри Марч любит тебя, сестра, — возразила бед¬ ная Хетти, машинально отдирая кусочки коры от пироги.— Я уверена, он будет счастлив стать твоим мужем; а более сильного и храброго юноши нельзя встретить в здешних местах. ^ Мы с Гарри Марчем понимаем друг друга, и не 347.

стоит больше говорить об этом. Есть, цравда, один чело¬ век... Ну да ладно! Мы должны теперь же решить, как бу¬ дем жить дальше. Оставаться здесь — то есть это значит оставаться здесь одним — мы не можем, и, чего доброго, нам уж никогда более не представится случай вернуться сюда обратно. Кроме того, пришла пора, Хетти, разузнать все, что только возможно о наших родственниках и семье. Мало вероятия, чтобы у нас совсем не было родственни¬ ков, и они, очевидно, будут рады увидеть нас. Старый сун¬ дук теперь—-наша собственность, мы имеем право за¬ глянуть в него и узнать все, что там хранится. Мать была так не похожа на Томаса Хаттера, и теперь, когда извест¬ но, что мы не его дети, я горю желанием узнать, кто был наш отец. Я уверена, что в сундуке есть бумаги, а в них подробно говорится о наших родителях и о других родст¬ венниках. Хорошо, Джудит, ты лучше меня разбираешься в таких вещах, потому что ты гораздо умнее, чем обычно бывают девушки, — мать всегда говорила это, — а я всего- навсего полоумная. Теперь, когда отец с матерью умерли, мне нет дела ни до каких родственников, кроме тебя, и не думаю, чтобы мне удалось полюбить людей, которых я ни¬ когда не видела. Если ты не хочешь выйти замуж за Непо¬ седу, то, право, не знаю, какого другого мужа ты могла бы себе яайти, а потому боюсь, что нам, в конце концов, при¬ дется покинуть озеро. — Что ты думаешь о Зверобое, Хетти? — спросила Джудит, опуская голову по примеру своей простенькой се¬ стры и стараясь таким образом скрыть свое смущение. — Хотелось бы тебе, чтобы он стал твоим братом? — О Зверобое? — повторила Хетти, глядя на сестру с непритворным удивлением.— Но, Джудит, Зверобой со¬ всем не красив и не годится для такой девушки, как ты. — Но он не безобразен, Хетти, а красота для мужчин не много значит. — Ты так думаешь, Джудит? По-моему, все же на всякую красоту приятно полюбоваться. Мне кажется, ес¬ ли бы я была мужчиной, то заботилась бы о своей красо¬ те гораздо больше, чем теперь. Красивый мужчина выгля¬ дит гораздо цриятнее, чем красивая женщина. — Бедное дитя, ты сама не знаешь, что говоришь. Для нас красота кое-что значит, но для мужчины это 348

пустяки. Разумеется, мужчина должен быть высоким, — но найдется немало людей, таких же высоких, как Непоседа; и проворным —я знаю людей, которые гораздо проворнее его; и сильным — что же, не вся сила, какая только есть на свете, досталась ему; и смелым — я уверена, что могу назвать здесь юношу, который гораздо смелее его. — Это странно, Джудит! До сих пор я думала, что на всей земле нет человека сильней, красивей, проворней и смелей, чем Гарри Напоседа. Я, по крайней мере, увере¬ на, что никогда не встречала никого, кто бы мог с ним сравниться. — Ладно, ладно, Хетти, не будем больше говорить об этом! Мне неприятно слушать, когда ты рассуждаешь та¬ ким образом. Это не подобает твоей невинности, правдиво¬ сти и сердечной искренности. Пусть Гарри Марч уходит отсюда. Он решил покинуть нас сегодня ночью, и я ни¬ сколько не жалею об этом. Жаль только, что он зря про¬ был здесь так долго. — Ах, Джудит, этого я и боялась! Я так надеялась, что он будет моим братом! — Не стоит теперь думать об этом. Поговорим лучше о нашей бедной матери и о Томасе Хаттере. — В таком случае, говори поласковее, сестра, потому что — кто знает! — может быть, их души видят и слышат нас. Если отец не был нашим отцом, все же он был очень добр к нам, давал нам пищу и кров. Они похоронены в во¬ де, а потому мы не можем поставить на их могилах над¬ гробные памятники и поведать людям обо всем этом. — Теперь их это мало интересует. Утешительно ду¬ мать, Хетти, что, если мать даже совершила в юности ка¬ кой-нибудь тяжелый проступок, она потом искренне рас¬ каивалась в нем; грехи ее прощены. — Ах, Джудит, детям не пристало говорить о гре¬ хах родителей! Поговорим лучше о наших собственных грехах. — О твоих грехах, Хетти? Если существовало когда- нибудь на земле безгрешное создание, так это ты. Хотела бы я име^гь возможность сказать то же самое о себе! Но мы еще посмотрим. Никто не знает, какие перемены в женском сердце может вызвать любовь к доброму мужу. Мне кажется, дитя, что я теперь люблю наряды гораздо меньше, чем-прежде. 349

Очень жаль, Джудит, что даже над могилами роди¬ телей ты способна думать о платьях. Знаешь, если ты дей¬ ствительно разлюбила наряды, то останемся жить здесь, а Непоседа пусть идет куда хочет* — От всей души согласна на второе, но на первое ни¬ как не могу согласиться, Хетти. Отныне мы должны жить, как подобает скромным молодым женщинам. Значит, нам никак нельзя остаться здесь ц служить мишенью для спле¬ тен и шуток грубых и злых на язык трапперов и охотни¬ ков, которые посещают это озеро. Пусть Непоседа уходит, а я уж найду способ повидаться со Зверобоем, и тогда во¬ прос о нашем будущем разрешится быстро. Но солнце уже село, а ковчег отплыл далеко; давай вернемся и посове¬ туемся с нашими друзьями. Сегодня ночью я загляну в сундук, а завтра мы решим, что делать дальше. Что ка¬ сается гуронов, то их легко будет подкупить теперь, когда мы? можем распоряжаться всем нашим имуществом, не опасаясь Томаса Хаттера. Если только мне удастся вы¬ зволить Зверобоя, мы с ним за какой-нибудь час поймем ДРУГ друга. Джудит говорила твердо и решительно, зная по опы¬ ту, как нужно обращаться со своей слабоумной сестрой. — Ты ‘забываешь, Джудит, что привело нас сюда! — укоризненно возразила Хетти. — Здесь могила матушки, и только что рядом с ней мы опустили тело отца. В этом месте нам не подобает так много говорить о себе. Давай лучше помолимся, чтобы господь бог не забыл нас и на¬ учил, куда нам ехать и что делать. Джудит невольно отложила .в сторону весло, а Хетти опустилась на колени и вскоре погрузилась в свои благо¬ говейные, простые молитвы:. Когда она поднялась, щеки ее пылали. Хетти всегда была миловидной, а безмятежность, которая отражалась на ее лице в эту минуту, делала его по¬ ложительно прекрасным. Теперь, Джудит, если хочешь, мы уедем, — сказала она. — Руками можно поднять камень или бревно, но об¬ легчить сердце можно только молитвой. Почему ты мо¬ лишься не так часто, как бывало в детстве, Джудит? Ладно, ладно, дитя, — сухо отвечала Джудит, — сейчас это не имеет значения. Умерла мать, умер Томас Хаттер, и пришло время, когда мы должны подумать о себе. 350

Пирога медленно тронулась с места, подгоняемая вес¬ лом старшей сестры; младшая сидела в глубокой задум¬ чивости, как бывало всегда, когда в ее мозгу зарождалась мысль, более отвлеченная и более сложная, чем обычно. — Не знаю, что ты разумеешь пбд нашей будущно¬ стью, Джудит, — сказала она вдруг. — Мать говорила, что наше будущее — на небесах, но ты, видимо, думаешь, что будущее означает ближайшую неделю или завтрашний день. — Это слово означает все, что может случиться и в том и в этом мире, милая сестра. Это торжественное сло¬ во, Хетти, и особенно, я боюсь, для тех, кто всего меньше думает о нем. Для нашей матери будущим стала теперь вечность. Для нас — это все, что может случиться с нами, пока мы живем на этом свете... Но что такое? Гляди: ка- кой-то человек плывет к замку, вот там, в той стороне, ку¬ да я показываю; он теперь скрылся. Но, ей-богу, я видела, как пирога поравнялась с палисадом! — Я уже давно заметила его, — ответила Хетти спо¬ койно, ибо индейцы нисколько не пугали ее, — но я: не думала, что можно говорить о таких вещах над могилой матери. Пирога приплыла из индейского лагерями там си¬ дит только один человек; кажется, это Зверобой, а не ирокез. — Зверобой! — воскликнула Джудит с необычайным волнением. — Этого быть не может! Зверобой в плену, и я все время только о том и думаю, как бы его освободить. Почему ты воображаешь, что это Зверобой, дитя? г— Ты можешь судить об этом сама, сестра: пирога снова видна, она уже приплыла мимо замка. В самом деле, легкая лодка миновала неуклюжее строе¬ ние и теперь направлялась прямо к ковчегу; все находив¬ шиеся на борту судна собрались на корме, чтобы встретить пирогу. С первого взгляда Джудит поняла, что сестра пра¬ ва и в пироге действительно Зверобой. Он, однако, при¬ ближался так спокойно и неторопливо, что она удивилась: человек, которому силой или хитростью удалось вырвать¬ ся из рук врагов, вряд ли мог действовать с таким хлад¬ нокровием. К этому времени уже почти совсем стемнело, и на берегу ничего нельзя было различить. Но на широ¬ кой поверхности озера еще кое-где мерцали слабые отблески света. По мере того как становилось темнее, 351

тускнели багровые блики на бревенчатых стенах ковчега и расплывались очертания пироги, в которой плыл Зверо¬ бой. Когда обе лодки сблизились — ибо Джудит и ее се¬ стра налегли на весла, чтобы догнать неожиданного по¬ сетителя, прежде чём он доберется до ковчега, — даже загорелое лицо Зверобоя показалось светлее, чем обыч¬ но, под этими красными бликами, трепетавшими в су¬ мрачном воздухе. Джудит подумала, что, быть может, радость встречи с ней внесла свою долю в это необычное и приятное выражение. Она не сознавала, что ее собствен¬ ная красота тоже много выиграла от той же самой естест¬ венной причины. — Добро пожаловать, Зверобой! — воскликнула девуш¬ ка, когда пироги поравнялись. — Мы пережили печаль¬ ный и ужасный день, но с вашим возвращением одной бедой, по крайней мере, становится меньше. Неужели гуроны стали человечней и отпустили вас? Или вы сбе¬ жали от них только благодаря собственной смелости и ловкости? — Ни то, ни другое, Джудит; ни то, ни другое!. Минги по-прежнему остались мингами: какими они родились, та¬ кими и умрут; вряд ли их натура когда-нибудь изменится. Что ж, у Них свои природные склонности, а у нас свои, Джудит, и не годится говорить худо о своих ближних, хо¬ тя если уж выложить всю правду, то мне довольно труд¬ но хорошо думать или хорошо отзываться об этих бродя¬ гах. Перехитрить их, конечно, можно, и мы со Змеем их впрямь перехитрили, когда отправились на выручку его суженой... — Тут охотник засмеялся своим обычным без¬ звучным смехом. — Но обмануть тех, кто уже один раз был обманут, — дело нелегкое. Даже олени узнают все уловки охотника после одного охотничьего сезона, а ин¬ деец, у которого однажды раскрылись глаза на вашу хит¬ рость, никогда больше не закрывает их, пока остается на том же самом месте. Я знавал белых, которые позволяли одурачить себя во второй раз, но с краснокожими этого не бывает. Всему, что они знают, они научились на практике, а не по книгам; опыт — лучший учитель, мы хорошо запо¬ минаем его уроки. — Все это верно, Зверобой. Но если вы не убежали от дикарей, то каким образом вы очутились здесь? — Это очень естественный вопрос, и вы очарователь¬ 352

но задали его. Вы удивительно хороши в этот вечер, Джу¬ дит, или Дикая Роза, как Змей называет вас, и я смело могу сказать это, потому что действительно так думаю. Вы вправе называть мингов дикарями, потому что у них поистине дикие чувства, и они всегда будут посту¬ пать жестоко, если вы им дадите для этого повод. В не¬ давней схватке они понесли кое-какие потери и готовы отомстить за них любому человеку английской крови, который попадется к ним в руки. Я, право, думаю, что для этой цели они готовы удовольствоваться даже гол¬ ландцем. Они убили отца, это должно было утолить их жаж¬ ду крови, — укоризненно заметила Хетти. — Я это знаю, девушка, я знаю всю историю, отчасти потому, что видел кое-что с берега, так как они привели меня туда из лагеря, а отчасти по их угрозам и другим ре¬ чам. Что делать, жизнь — очень ненадежная штука. Наше знакомство началось необычайным образом, и для меня это нечто вроде предуказания, что отныне я обязан заботиться, чтобы в вашем вигваме всегда была пища. Воскресить мертвеца я не могу, но что касается заботы о живых, то на всей границе вряд ли вы найдете человека, который мог бы помериться со мной... Хотя, впрочем, я говорю это, чтобы вас утешить, а совсем не для хвастовства. Мы понимаем вас, Зверобой, — возразила Джудит поспешно. — Дай бог, чтобы у всех людей был такой же правдивый язык и такое же благородное сердце! — Разумеется, в этом смысле люди очень отличаются друг от друга, Джудит. Знавал я таких, которым можно доверять лишь до тех пор, пока вы не спускаете с них глаз; знавал и других, на обещания которых, хотя бы их дали вам при помощи маленького кусочка вампума, можно было так же полагаться, как будто все дело уже решили в вашем присутствии. Да, Джудит, вы были совер¬ шенно правы, когда сказали, что на одних людей можно полагаться, а на других нет. — Вы совершенно непонятное существо, Зверобой, — сказала девушка, несколько сбитая с толку детской про¬ стотой характера, которую так часто обнаруживал охот¬ ник. — Вы совершенно загадочный человек, и я часто не знаю, как понимать ваши слова. Но вы, однако, не сказа¬ ли, каким образом попали сюда. 353