— Конечно, — она потянулась, медленно и сладко, открыла глаза. — У меня в старом доме тоже было знакомое привидение. Мы с ним по ночам перестукивались.

Трое, сон

Мы оставили Софию в компании с привидениями — привидения были вовсе не страшные, возможно — им стало скучно, что они распугали всех любопытных в округе. Сами же встали у дверного проёма и смотрели, как на землю падает неторопливый слепой дождь. Стоит выйти из дома — и дождь прекратится.

— Я говорил с комиссаром, — Ники посмотрела мне в глаза, улыбнулась. — На чём ты его поймала? Что будет, если он выбросит твой листок?

— Удача кончится. Будет обычная жизнь, где и удачи много, и неудачи хватает. А что?

— Ты меня этому ещё не учила. Нас, — поправился я.

— Брюс, — она взяла меня за руку. — Этому ты можешь научиться сам. Ты знаешь весь алфавит. Учись собирать слова! Ты думаешь, меня учили каждому чиху, каждому шажку? Ничего подобного. Мне дали старенький спасательный круг и бросили за борт, и сказали — земля вон там, учись плавать и плыви.

— Хорошо, — я выдержал её взгляд и улыбнулся. — Я попробую.

— Пробовать не нужно, — он выплюнула травинку, которую держала в зубах. Здешние травинки лучше и полезнее любой жевательной резинки. — Или учись, или не учись. Знаешь, чем Софи отличается от тебя? Ты сначала спрашиваешь, а потом уже пробуешь. Она — наоборот.

— Идёмте к нам! — позвала София и привидения нестройными голосами согласились с ней. — Пирог стынет! Что вы там забыли?

Трое, поместье «Жасмин», 6 августа 2010 года, 23:55

Никого не удивило, что мы вернулись из страны холмов прямо в поместье. По моим ощущениям, мы провели во сне почти неделю.

Я был единственным, кто не спал. Не то чтобы я боялся или что-то иное, просто не хотелось. Зато остальные отсыпались. Первую ночь мы провели в доме с привидениями — София уснула у камина, под звуки призрачной гитары, Ники ушла на чердак — возможно, туда пришло её детское привидение, и они всю ночь перестукивались по старой памяти. Я же нашёл в здешней библиотеке много старых знакомых книг, которые погибли при переезде в Сант-Туаре. Может, и не погибли вовсе, а просто дождались меня здесь.

Иногда приходил хозяин дома, и мы с ним подолгу беседовали — о видах на урожай, о природе страха, об античном искусстве. Утром, когда я подошёл к двери, чтобы встретить рассвет, привидения извинились и ушли — днём они почивали — а я остался. И едва солнце выглянуло из-за горизонта, я вновь ощутил бодрость и свежесть. Как будто выспался…

— Такое со всеми случается, — Ники улыбалась — я не видел этого в кромешной мгле, но знал. — Я тоже сначала получала премии, становилась знаменитостью, а потом надоело. Неинтересно. Потом хочешь такого, чего добиваешься сама, без правок.

— Да, я уже учусь играть на бирже. По-честному. То есть своими силами, что я говорю.

Ники фыркнула, взяла меня за руку.

— Впереди много столетий, Брюс. Знаешь, как умирают видящие? Однажды ты просто понимаешь, что износился. Что разум устал от всего, и ничего нового не узнаешь. Что всё уже было, и ничего нового не будет. Как только ты это понимаешь, ты больше всего начинаешь хотеть спать. Спишь всё дольше и дольше. И однажды тебя просто не находят в твоей спальне.

— А тело?

— Тело остаётся, только если человека убьют. Если он уходит сам, тело рассеивается. Я не знаю, как объяснить. Может, так и лучше. Мне никогда не нравились похороны.

От неё так и пахло горячей морской солью, прочие ароматы терялись в этом. Голова кружилась, стоило вдохнуть полной грудью. Но у меня уже не было никаких сил.

Она тихо рассмеялась.

— Спи, — она обняла меня за шею. — Завтра очень долгий день.

— Ты выбрал? — София улыбалась, лёжа на спине, отвернувшись от меня. — Я знаю, что ты сейчас с ней. Не здесь, — она нашла мою ладонь и сжала. — Там, где ты выбрал по-другому.

Да. Я осознавал, что где-то ещё я выбрал по-другому. Но здесь… София и её дом, это было так похоже на Сант-Туаре — не внешним видом, но ощущениями, которые не приходят явно, но таятся, шепчут и зовут.

— Я выбрал, — с Софией всё было по-другому — даже просто сидеть и молчать. Хотя она не позволяла молчать. Хотелось говорить. Чтобы она смотрела в глаза и улыбалась, и возвращалась затем к своему занятию.

— Спой, — она перевернулась на другой бок, чтобы быть ко мне лицом. — Спой ещё что-нибудь.