– Наверное, - согласилась Джебра.

– Похоже, вместо того, чтобы прислушаться к правде, Цирилла поверила в собственную ложь.
– Вставил Ричард, вспомнив Первое Правило Волшебника. Это был один из первых уроков, который он получил от деда.

– Верно, - Зедд изящно взмахнул рукой, пародируя жест волшебника, исполняющего желание.

– Для себя она уже решила, как все должно происходить, а потом поняла, что реальность не соответствует ее желаниям.

Он опустил руку.

– Реальность не подчиняется ничьим желаниям.

– Потому королева Цирилла и разозлилась. Ведь Джебра посмела громко сказать правду. А игнорировать сказанное вслух очень трудно, - вставила Кара.
– И потом ее же за это и наказала.

Зедд кивнул, нежно поглаживая плечо Джебры. Под его ласковым прикосновением женщина устало прикрыла глаза

– Люди, которые не хотят видеть правду, часто бывают настроены очень враждебно и громче других отрицают ее. Обычно они переносят свою враждебность на тех, кто посмел им эту правду сказать.

– Но это вряд ли заставит правду исчезнуть, - добавил Ричард.

Зедд просто пожал плечами, показывая, что не видит тут ничего нового.

Для тех, кто предан истине, этот простой вопрос неотделим от их личной потребности всегда поддерживать связь с реальностью. Ведь, в конечном счете, истина опирается на реальность, а не на вымысел.

Ричард положил ладонь на резную ручку висящего на поясе ножа. Он скучал по ощущению рукояти Меча Истины в своей руке. Но он отдал меч в обмен на сведения, которые привели его к книге Огненная цепь. Привели к правде о том, что случилось с Кэлен, и информация стоила такой жертвы. Но все равно Ричард мучительно скучал по своему оружию, и его очень беспокоило, сколько бед натворит Самюэль, вооруженный таким мечом.

Ричард какое-то время посидел, устремив взгляд куда-то вдаль, размышляя о Мече Истины, о том, где он может быть сейчас.

– Трудно представить, как могут люди отворачиваться от того, что служит их собственным интересам.

Голос Зедда слегка изменился, в нем зазвучали нотки, показывающие, что это уже не просто беседа - похоже, на уме у старика было что-то еще.

– Именно в этом и заключается самая суть.

Подняв глаза, Ричард увидел, что Зедд смотрит прямо на него.

– Намеренное отрицание правды - есть предательство самого себя.

– Очередное правило волшебника, волшебник?
– Сложив руки, Шота, остановилась и повернулась к Зедду.

Зедд поднял бровь.

– Если быть точным - Десятое Правило Волшебника.

– Мудрый совет.

Шота обратила властный суровый взгляд на Ричарда, неприятно долго рассматривала его, а затем продолжила свою прогулку.

Ричарду даже стало казаться, что она считает, будто он недооценивает опасность вторжения армии Имперского Ордена. Но ведь он ни на минуту не усомнился в ее словах! Он просто не мог понять, чего еще она ждет от него, что еще он может сделать, чтобы остановить Орден. Если бы одного желания было достаточно, он уже давно отправил бы их обратно в Древний Мир. Если бы он только знал, как остановить их, он бы все сделал. Но он не знает. Невыносимо было просто знать, что они идут, ощущать ужас от их приближения, чувствовать беспомощность от того, что не можешь сделать ничего, не можешь остановить их. И то, что Шота, видимо, считает его просто упрямцем, который имеет на руках готовое решение, но не желает ничего предпринимать, выводило его из себя.

Он остановил взгляд на величественной женщине, смотревшей на него со ступеней лестницы. Даже одетая в розовую ночную рубашку она выглядела благородной и мудрой. Пока Ричард рос среди людей, которые поддерживали его стремление понять истинную суть вещей, ей забивали голову идеями Ордена, в которые верили ее наставники. Нужно быть исключительно сильной личностью, чтобы после стольких лет служения этому учению решиться взглянуть правде в лицо.

Ей хватило мужества, чтобы полностью осознать суть и величину ужасных ошибок, которые она совершила; мужества, чтобы осознать истину и измениться. Мало у кого хватило бы сил совершить такое. Глядя в ее голубые глаза, он гадал, а наберется ли у него хоть частица ее мужества?

Неужели она тоже думает, что он не обращает внимания на вторжение Имперского Ордена по неразумным эгоистичным причинам? А что, если она тоже считает, что он не сделал чего-то необходимого, что могло бы спасти невинных людей от страшных мучений? Он очень надеялся, что она так не думает. Было время, когда Никки, казалось, оставалась его единственной опорой, дававшей ему силы двигаться дальше.

Он размышлял, не ждет ли она тоже, что он бросит поиски Кэлен и обратит все свои силы на спасение несравнимо большего количества жизней, нежели одной. И не важно, насколько дорога эта одна жизнь ему, Ричарду. Он подавил боль. Сама Кэлен приняла бы именно такое решение. Несмотря на всю любовь к нему она всегда помнила о том, кто она такая. И Кэлен бы не захотела, чтоб он искал ее, если это означает, что придется пожертвовать столькими людьми, жизни которых подвергаются смертельной опасности.

Всегда помнила, кто она такая! Внезапно все встало на свои места: кто она… и кто он. Кэлен не может его больше любить, если не знает кто она такая; и если она не знает кто он такой. Его ноги стали, словно ватные.

– Так я это и увидела, - сказала Джебра и открыла глаза, словно проснувшись, когда Зедд убрал руку, - я сделала все, что смогла, чтобы показать королеве правду. Но мне не понравилось сидеть в темнице. Нисколько не понравилось.

– И что случилось потом?
– спросил Зедд, почесывая впалую щеку.
– Сколько ты просидела в темнице?