Николас медленно перевел дыхание.

–  Так вот оно что.
– Он откинул с ее щек непослушные пряди волос.
– Ты не любишь, когда о тебе заботятся?

Кина быстро взглянула на него и тут же снова опустила глаза.

–  Я не твоя собственность. Я… я терпеть не могу, когда меня считают обузой… - Она прикусила губу, сдерживая готовые брызнуть слезы.

Теплые пальцы Николаса ласково пощекотали ее шею.

–  Я делаю то, что мне нравится, Кина, - мягко проговорил он.
– В частности, мне нравится заботиться о тебе, когда ты в этом нуждаешься. Ты ни в коей мере не являешься для меня обузой.

Кина подняла глаза и увидела в его взгляде доброту и терпение - ничего более.

–  А мне показалось, что это не так… что ты приходишь ко мне только потому, что считаешь себя обязанным это делать.

–  Я прихожу, - возразил Николас, - потому что я чувствую себя с тобой непринужденно. Потому что я могу с тобой разговаривать. В моем положении, с моими деньгами чертовски трудно доверять людям. Разве тебе это никогда не приходило в голову?

Кина как раз разглядывала его нос - и вдруг заметила словно бы след от перелома. Она протянула руку и дотронулась до едва различимого шрама.

–  Я об этом никогда не задумывалась… в смысле, о твоих деньгах. Послушай, Ник, а где ты сломал нос?

–  Когда служил во флоте, - ответил он.
– Вышел небольшой конфликт. А почему ты не думала о моих деньгах?

Кина пожала плечами,

–  Ты был богат все время, сколько я тебя знаю, и я к этому привыкла, - пояснила она.

–  Это верно.
– Николас всматривался в ее лицо.
– Ты никогда меня ни о чем не просила, даже когда у тебя едва-едва хватало денег на арендную плату.

Кина широко распахнула глаза:

–  Откуда ты знал?

–  Я интересовался твоими делами.

Кина почувствовала себя неуютно.

–  А что еще ты обо мне узнал?

Николас улыбнулся краешком губ:

–  Что ты чересчур доверчива. Мне пришлось изрядно попотеть, лисичка, особенно с парочкой твоих друзей, которых я бы не назвал джентльменами.

Кина рассмеялась.

–  Одного ты особенно хорошо охладил, - проговорила она с улыбкой, вспомнив сотрудника, которому Николас сломал челюсть.

Николас устало вздохнул:

–  Я обязан тебе тремя седыми волосками.

–  Которыми?
– Кина наугад дернула его за один из серебристых волосков: - Этот?

–  Нет.
– Пальцы Николаса впились в ее спину.
– Кина, я хочу заняться с тобой любовью.

В его глазах заплясали шальные огоньки. Кина затаила дыхание.

–  Но… той ночью ты не захотел, - шепнула она неуверенно.

–  Ты меня испугалась, - ответил Николас.
– Стоило мне сделать шаг к тебе, как ты подскочила словно ужаленная.
– Он встретился с ней взглядом.
– Впрочем, сейчас ты выглядишь ненамного лучше, любовь моя, - добавил он мягко.
– Видела бы ты свое лицо, когда я тебя сюда принес!

Кина сглотнула комок в горле.

–  Ты был такой сердитый.

–  А чего ты ожидала? Я терпеть не могу, когда у меня вырывают кусок из горла, - проворчал он.
– Особенно такие, как Джеймс Харрис.

Кина натянуто улыбнулась.

–  А я терпеть не могу, когда мне намекают, что я обуза для кого-нибудь.

Николас снова сжал руками ее запястья.

–  Ты мне так и не ответила. Я хочу тебя.

Кина опустила глаза. Несмотря на сжигавшее ее желание, она была не настолько ослеплена страстью, чтобы не думать о последствиях. Как же между ними могла возникнуть такая ситуация? Николас взял ее за подбородок.

–  Не волнуйся, ты не забеременеешь. Ты ведь этого боишься?

Яркий румянец медленно залил ее щеки. Николас, нахмурившись, наблюдал за ней некоторое время, а затем с грубоватым смехом поинтересовался:

–  Господи, что за мужчины у тебя были? Вы когда-нибудь говорили о сексе?

–  Не так уж много, - пробормотала она.

–  С другой стороны, - заметил Николас, переворачивая ее на спину, - зачем вообще об этом говорить?

Рот его неторопливо коснулся ее губ, и дрожь желания пробежала по телу Кины. Не прерывая этих легких поцелуев, Николас осторожно снял с ее плеч халат и развязал тесемки ночной рубашки.

–  Ник… - дрожа, шепнула Кина. Руки его легли на ее грудь.

–  Я терпел до тех пор, пока не начал изнывать, как подросток, - прошептал он, прижавшись губами к нежной шее.
– Клянусь Богом, я дал тебе достаточно времени, но мое терпение кончилось.

На сей раз Николас действительно не собирался отступать. Он снова прильнул к ее губам, поцелуем опытного любовника пробуждая в ней желание.

Ночная рубашка уже каким-то образом успела спуститься до талии, и Николас осыпал ее дождем невероятных нежных ласк.