–  Ты так добр ко мне, Николас

–  У меня есть на то тайные причины, - заверил он, вручая ей чашку кофе со сливками.
– В одну из ближайших ночей я намереваюсь тебя соблазнить, а до тех пор тебя надо хорошо кормить, чтобы ты была в хорошей форме.

–  Как же ты собираешься меня соблазнить, если теперь я знаю об этом заранее?
– спросила Кина.

Глаза его скользнули по халату из оливково-зеленого шелка, подвязанному поясом на стройной талии, из-под которого чуть виднелась ночная рубашка с глубоким вырезом.

–  Думаю, что дождусь, пока ты задремлешь, и уложу тебя на коврик.

–  Я уже и так на коврике, - с улыбкой заметила Кина, перекатываясь на спину и ставя кофейную чашку на низкий столик.
– Но сейчас я слишком объелась и не в лучшей форме.

Николас растянулся на ковре рядом с ней, на нем были белый свитер с высоким воротом и темные брюки. Он выглядел гораздо моложе и безмятежнее, чем обычно. Кина почувствовала жар, исходящий от его тела, и взгляд ее невольно потянулся к его губам. Ей отчаянно захотелось, чтобы он сейчас прикоснулся к ней, поцеловал ее. Но Николас лишь закинул руки за голову и прикрыл глаза с рассеянной улыбкой.

–  Ты не одинока, - пробормотал он.
– Я тоже позавтракал перед выходом из дому.

Кина повернулась на бок и принялась разглядывать его профиль.

–  Николас, откуда ты родом?
– неожиданно спросила она.

Этот вопрос, по-видимому, удивил его. Прошло не меньше минуты, прежде чем он ответил:

–  Из Чарльстона.

–  У тебя нет чарльстонского акцента, - заметила Кина.

–  Мне уже говорили.

–  Когда мы познакомились, ты жил в Атланте, - напомнила Кина.

–  Но ты никогда не спрашивала, где я родился. Откуда вдруг такой интерес?

Кина сама этого не знала. Она негромко рассмеялась:

–  Просто интересно - вот и все.

–  У меня есть квартира в Атланте и квартира в Манхэттене. Но история моего рода восходит еще к Чарльстонской революции. Один из моих предков, между прочим, был в отряде Фрэнсиса Мэриона. В Чарльстоне у меня плантация, вековые дубы, испанский мох, и через все это протекает река Эшли. Перед Гражданской войной мои предки снимали огромные урожаи риса.

Кина внимательно вглядывалась в его смягчившееся лицо.

–  Ты жил там со своей женой?

–  Мисти там нравилось, - сказал он.
– Я переместил офис в Атланту после ее смерти. Иначе воспоминания сожрали бы меня заживо.

–  Ты жил в Атланте долго, - заметила Кина. Николас улыбнулся, не открывая глаз.

–  До тех пор, пока не встретил там тебя, совершенную, юную и дрожащую от волнения, - усмехнулся он.
– После смерти Мисти я не мог поговорить о ней ни с одним живым человеком. Все боялись даже имя ее упомянуть в моем присутствии. Только ты не побоялась.

–  Ты пытался работой загнать себя до смерти, - вздохнула Кина.

–  Я очень горевал.

–  Ты до сих пор горюешь о ней, Николас?

Он повернул голову и взглянул Кине в глаза.

–  Иногда. Изредка. Не так часто, как раньше. Ты помогла мне исцелить эту рану.

–  Я?
– тихо переспросила она.

–  Ты - как зажженная спичка. Освещаешь мою жизнь, - задумчиво проговорил он, - или поджигаешь запал, от которого я взрываюсь.

Кина придвинулась к нему ближе и свернулась калачиком, как усталый котенок у жаркого камина.

Она положила голову ему на плечо, чувствуя под щекой мягкую шерсть кашемирового свитера.

–  Поговори со мной еще, - прошептал Николас.

–  Расскажи мне о своей семье. У тебя кто-нибудь остался в Чарльстоне?

–  Практически нет. Родители давно умерли. Кина, перестань!
– вдруг воскликнул он, когда она начала невзначай чертить пальцами круги у него на груди.

Кина чувствовала, как от ее прикосновений грудь Николаса начинает вздыматься все чаще. В этот момент она ощущала не просто удовольствие, но и особую власть над ним.

–  Зануда, - проворчала она. Перегрузка последних дней, плохое питание и недостаток сна все-таки давали себя знать. Вздохнув, она снова уронила голову на плечо Николасу.
– Николас, к завтрашнему дню я заканчиваю работу и возвращаюсь в Эштон.

Николас напрягся:

–  Зачем? Ради Харриса?

–  Ради себя, - возразила Кина. Она села на ковре и отбросила с лица прядь волос.
– И не уговаривай меня, - сказала она холодно.
– Я сделала свой выбор и не передумаю.

Николас метнул на нее гневный взгляд.