–  Что «нет»?

–  Я тебя не люблю - ни всей душой, ни как-нибудь иначе.

–  Значит, ты уже пресытилась любовью, "лисичка моя?
– негромко поинтересовался он.

Кина повертели в руках пустую чашку.

–  Любовь - это синоним безумия, - с горечью произнесла она.
– Когда-то я изранила свое сердце так, что мне хватит этого до конца дней. Боюсь, что я ожидала от мужчин слишком многого.

–  Например?

–  Например, преданности, - ответила она.
– Учтивости, доброты, рассудительности.

–  Купи собаку, - неожиданно посоветовал Николас.

Кина ответила ему гневным взглядом.

–  В твоей душе нет ни капли поэзии.

–  Возможно. Я реалист.

–  Интересно, а чего ты ожидаешь от своих женщин?

Глаза Николаса вспыхнули: его явно задел неприкрытый сарказм, прозвучавший в ее тоне. Он швырнул салфетку на стол и поднялся.

–  Разумеется, грязного секса, - ядовито проговорил он.
– Тогда, когда я хочу, и так, как мне заблагорассудится.

Кина смерила его яростным взглядом. Губы ее задрожали. Она вовсе не хотела ссориться с ним, но в последнее время сохранять мир стало почти невозможно. Бороться с Николасом было для нее ново и непривычно, и Кина сомневалась, что это ей по силам и по душе. Ей недоставало прежних, легких дружеских отношений, в которых было столько приятного. В этом же холодном незнакомце, стоящем сейчас напротив нее, не было ничего легкого и приятного. Николас превратился в ходячую угрозу ее душевному равновесию.

Прежде чем Кина успела что-либо ответить, вошла Мэнди с кофейником, и от ее острого глаза не укрылось напряжение, повисшее в комнате.

–  По-моему, для военных действий еще рановато?
– с усмешкой обратилась она к безмолвно застывшему у стола Николасу.

–  Скажите это нашей мадам Аттиле, - проворчал Николас, развернулся и вышел.

Кина в смятении вскочила из-за стола, в глазах ее блеснули слезы.

–  Поеду на прогулку, - проговорила она сквозь зубы.
– Вернусь днем.

Мэнди проводила ее сострадательным взглядом, пожала плечами, налила себе чашку кофе и, усевшись за стол, принялась с наслаждением потягивать горячий напиток.

В лесу было прекрасно и совсем тихо, если не считать тихого шелеста сосновых ветвей высоко над головой. Кина чувствовала, как уходят из нее остатки гнева и раздражения. Николас всего лишь съязвил, но ее до сих пор била дрожь. Когда он сердился, он выглядел таким свирепым! Вдобавок Кина все-таки была на него обижена. Она ведь не дразнила его специально! Просто не смогла сдержаться.

Кина пригнулась к седлу. Размеренный стук лошадиных копыт по земле, усыпанной сосновыми иголками, действовал на нее успокаивающе. День был просто великолепный: по синему небу летели подгоняемые резким февральским ветром пушистые белые облака. Изящная гнедая кобыла Кины не могла похвастаться аристократическими кровями, но Кине она нравилась. Ей было от силы четыре года, и в ее нраве проглядывало еще жеребячье озорство. Кина внезапно представила себе Николаса верхом на лошади и невольно рассмеялась, на мгновение забыв о ссоре. Она могла вообразить его себе только на каком-нибудь громадном вороном жеребце. Пожалуй, только на таком коне он не выглядел бы смешным.

И тут у нее за спиной послышался какой-то шум. Кина испуганно натянула поводья и обернулась: через просвет в густом подлеске она увидела Джеймса, тоже выехавшего на прогулку. Кина улыбнулась, обрадовавшись неожиданной встрече.

На нем были куртка и брюки для верховой езды, добротные ботинки и ирландская шляпа. Голубые глаза его весело сверкнули.

–  Я звонил тебе домой, - сообщил он, подъезжая ближе.
– Мэнди сказала, что ты здесь.

–  Неужели?
– отозвалась Кина кокетливо. Этим утром ее переполняла необычная бесшабашность.

–  Да, правда, - подтвердил Джеймс, с одобрением окидывая взглядом ее стройную фигуру.
– Ты отлично выглядишь.

–  Благодарю. Ты тоже.
– Кина метнула на него очередной игривый взгляд из-под густых ресниц.
– Надеюсь, ничего серьезного вчера вечером не произошло?

Джеймс нахмурился.

–  Это была ложная тревога, - проворчал он.
– Я примчался на фабрику и обнаружил сторожа, который изумился моему приезду не менее, чем я его звонку. Он не звонил. Интересно, у кого это такое своеобразное чувство юмора?

–  О да, интересно!
– отозвалась Кипа с готовностью. Ей стоило больших усилий удержаться от смеха. Не следовало, конечно, над этим смеяться, но Николас оказался сущим дьяволом.

–  Надеюсь, ты на меня не обиделась, - со вздохом добавил Джеймс. Его глаза блеснули.
– Не желаешь составить мне компанию? У меня еще есть время до встречи с клиентом. Хотелось бы проехаться вниз, к реке.

–  С удовольствием, - согласилась Кина, приноравливая шаг своей кобылы к шагу лошади Джеймса.