Шрифт:
– Ага, все сделала, - нахмурилась Джесси.
– Я уже говорила тебе. Ты забыла?
Возьми себя в руки, Каролин, молча упрекала она себя, выдавливая одобрительную улыбку.
– Ну конечно же, ты говорила мне.
– Она беспомощно пожала плечами.
– Вылетело из головы.
– Я даже сложила посуду в автомойку.
Самодовольный, хвастливый тон девочки заставил Каролин рассмеяться.
– И все это сделано до ленча?
– с напускным удивлением сказала она.
– Поразительно.
– Ага, а как же?
– Джесси сверкнула зубами в обезоруживающей улыбке.
– Я смогу дойти до пляжа?
– Не знаю. Ты как считаешь - сможешь?
Джесси недовольно вздохнула.
– Можно я схожу на пляж?
– Да.
– Каролин сделала строгое лицо.
– Но только на пляж, Джесси. Не в океан!
Джесси взглянула на нее, как умеют только тринадцатилетние.
– Я что, совсем глупая? Что мне делать в океане? Вода ледяная!
– А как же ленч?
– запоздало спросила Каролин.
– Невелико дело, - развеяла тревогу Джесси.
– Поем, когда вернусь.
Каролин взглянула на удобные недорогие часики на руке.
– На самом деле уже пора есть, - сказала она, удивляясь, как быстро пролетело утро.
– Сейчас семнадцать минут первого.
– Но после блинчиков за завтраком я еще не хочу есть, - заспорила Джесси.
– Разве нельзя устроить ленч сегодня попозже, скажем, в полвторого… Ну пожалуйста!
– Ладно, иди, - с улыбкой уступила Каролин.
– Надеюсь, я доживу до полвторого.
Она еще некоторое время смотрела на дверь, захлопнувшуюся за Джесси.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Когда Каролин снова вышла замуж?
Алекс стоял перед широким окном в своем номере, глядя на пляж и набегающие на него волны. До самого горизонта простирался Атлантический океан.
Этот вопрос неотвязно терзал Алекса с того момента, как он услышал, что девочка назвала Каролин «мама», слегка отпустив, пока он заполнял карту в отеле, но вновь зажав в тиски, как только он заперся в номере.
У Каро есть дочь, маленький бесенок с ангельским личиком и обезоруживающей улыбкой, с глазами такого же прекрасного изумрудно-зеленого цвета, как у матери.
Господи, он заболевает.
Алекс закрыл глаза, морщась от неприятных ощущений в животе.
Прекрасное дитя от плоти Каролин.
Прекрасное дитя от плоти другого мужчины.
Изжога обожгла грудь, тошнота подступила к горлу.
Проклятие! Что за чертовщина творится с ним, ругал себя Алекс. Его отношения с Каролин прекратились больше тринадцати лет назад после неполного года семейной жизни. Тогда он не хотел ребенка. Он был слишком занят стремлением к успеху, чтобы тратить время на воспитание детей.
Каро, наоборот, очень хотела ребенка. Она со слезами умоляла его об этом.
Алекс снова оказался в болезненном плену памяти.
Она умоляла.
Он терпеть не мог ее детского хныканья.
Гримаса самоосуждения скривила его губы. Он не был терпим к Каро. Лишь в минуты любви, пойманный в шелковые сети страсти, Алекс становился пленником Каро.
Снова воспоминания рвались через плотину, которую он так безжалостно возводил в своей памяти, но которая, будучи ослабленной предыдущими ударами, уже не могла удержать натиск нового вала.
Она была обворожительна, и Алекс пал под ее чарами в первые же моменты их встречи, прямо на веранде.
Он был заворожен ее прелестным смехом и танцующими огоньками в невообразимо прекрасных глазах и напрочь позабыл обо всех своих текущих делах. Ее длинные, стройные ноги, когда она встала, вызвали в нем бурный восторг.
Одним словом, Алекс был немедленно опьянен ею.
Он страстно возжелал защищать ее хрупкость, лелеять ее свежесть, владеть и обладать ее невинным и чувственным телом. И он намерился удовлетворить свою страсть.
Всю неделю перед свадебной церемонией он с беззаботной развязностью вел свою галантную игру. Безжалостно дразнил ее, с наслаждением наблюдая, как в ней разгоралась страсть.
Простодушная, неопытная в игре под названием «обольщение», Каро была его уже к концу недели.
День свадьбы Майка выдался солнечным и жарким.
К счастью, в церкви работал кондиционер.
Спокойный в отличие от своего друга и большинства гостей со стороны жениха, Алекс деловито и уверенно расставлял всех по Своим местам, следил за порядком.