Из расстегнутого драпового старомодного пальто торчит еще пара рук. Маленькие такие — причем очевидно, что, падая, морф их своим весом поломал. «Ничего не понимаю, шеф! — Аналогично».

Расстегнув пуговицы пальто, чертыхаюсь еще раз. Морфы не дошли еще до того, чтоб отращивать себе дополнительные конечности. Просто я не взял в учет, с кем мы имеем дело.

Обе руки пришиты в области середины грудины. Просто пришиты. По виду — руки принадлежали ребенку лет шести, потом ампутированы в области плечевого сустава и вшиты в грубо сделанный разрез на груди… Всего-навсего.

Даже без особого разбирательства видно, что они нефункциональны. Тот, кто этим занимался, не заморачивался созданием суставной сумки и так далее. Топорная работа, хотя, пожалуй, какая-никакая медицинская практика имеется. Но не выше третьего курса. И по качеству исполнения — троечная, некачественная.

М-да… Что еще можно сказать. А можно сказать, что пришивалось прижизненно. Безусловно. Грудь еще выбрита, хотя человек при жизни был волосат изрядно. Но никаких следов нормальной обработки хирургической операционного поля и в помине нет.

Ладно. Надо побыстрее эвакуироваться. Рассказать Николаичу, что видел. Противничек у нас еще тот, даже и не знаю, какой гадости от него ожидать.

Встаю, осматриваюсь по сторонам. Несмотря на безлюдность, почему-то остро ощущаю себя мишенью. Пухлой и здоровенной. Слева слышу голоса — азартные такие и молодые вроде. Высовываюсь аккуратно из-за сарайчика — впереди метрах в тридцати в низинке растет дерево. Там скучилось четыре солдапера, судя по снаряге и повязкам на руках, наши.

Мне кажется, что они окружили что-то висящее на суке дерева. Ну да, веревку вижу точно. Увлеклись ребятки так, что подхожу совершенно беспрепятственно, они дергаются, только когда я начинаю говорить.

— Это вы — боевое охранение?

— А тебе какое дело? — вызывающе откликается один из них.

— Такое, что вы лихо несете службу. Достойно. Немного удивляет ваш повышенный интерес к дамским трусикам. На память взять хотите или поносить?

— А не пойти ли тебе …!

Адрес сопляк называет конкретный. И, похоже, что из них четверых он самый борзый. Лидер, скорее всего. Так с веткой в руке и стоит. То ли забыл про нее, то ли просто наглый. Вот те двое, что слева, засмущались. Четвертый пока не ясен. Значит, надо быстро чморить лидера и дробить группу, а то, не ровен час, в спину пальнут. Не думаю, что их сотоварищи очень одобрят то, что вместо боевого охранения эти придурки старательно тянут веткой с подвешенной за ногу зомбячки ее трусы. Значит, могу пострадать за необдуманное вмешательство.

— Зачем девчонку подвесили?

— Это не мы, она уже висела так, — отозвался слева крайний, значит, я не ошибся в оценке, не гопота они.

— А подумать, кто и зачем ее подвесил, — не судьба? Вы вон стояли — меня не увидели, так увлеклись. Вас с ножа можно было б снять, не то что очередью. Автоматы у вас за спиной, пока дотянетесь. Думаете, тут морф один на всю округу?

Кажется, проняло — заозирались. Кроме лидера. Тот подходит ближе и цедит:

— Вали отсюда, сами разберемся!

— Не вопрос. Уже валю.

А вот теперь не ошибиться бы — начинаю поворачиваться, словно уходя, замечаю движение оппонента и опережаю его — с разворота в челюсть. Он явно этого не ожидал да еще собирался мне пинка дать на прощание. Хорошо ему влетело, душевно. Башку о мерзлую землю не расшибет — она в каске, а вот в себя приходить будет долго. Надеюсь, что я ему ничего костного не поломал. Ну да, рукой бил, хотя хотелось врезать прикладом по наглой тупой роже.

— Ты че, сдурел?

— Товарищ ваш попросил меня, чтоб валил. Я его просьбу выполнил. Теперь вас убедительно прошу заняться не некрофилическими забавами, а вести, черт подери, наблюдение за прилегающей местностью, для чего сюда и пришли. Я за ранеными приехал, и мне тут еще калеки не нужны. Все, дискуссия окончена! Автоматы в руки — поделили зону контроля на сектора — и наблюдать.

— А с Тимуром что? Ты ж его убил!

— У Тимура нокаут. Всего-навсего. Хамить не надо незнакомым докторам. Да и не докторам тоже не надо. Меня ваш полкан попросил глянуть, как вы службу несете, раз я морфа обследовать сюда пришел. Так что автомат этого дурня с собой возьму — у командира пусть заберет. Ясно? Ответа не слышу.

— Ясно…

— Вот и молодцы.

Так, вроде они в драку лезть не собираются. Ну, это знакомо: выбил лидера — остальные теряются, а они еще и не банда, так, сброд малорослый. Теперь — что с зомби?

Красивая была девушка. А теперь висит вниз головой, нелепо растопырившись из-за того, что веревкой подтянута за ногу к суку. Тяжелые роскошные волосы с набившимся мусором метут по грязному насту. Она пытается дотянуться руками до стоящих неподалеку салабонов. Лицо классических пропорций, только чугунно-черное из-за притока крови; резко выделяются белки глаз, как на древнегреческих бронзовых статуях, где вставлялись кусочки серебра в глазницы. Стрелять в такую красоту из ПМ как-то совестно, вот тут и пригождается «Марго». Приседаю, не теряя из виду этих балбесов, вот она поворачивается виском… Тап, тап. Все, обмякла, руки шлепаются на снег. Перехватываю лезвием веревку сразу над высоченным каблуком — девчонка полуодета, из зимнего на ней только сапоги на каблуках. По уму, надо бы глянуть, от чего умерла, но какая, собственно, сейчас разница.