Гавальда Анна
Шрифт:
Впрочем, полюбил не только ее. Но и ее детей тоже… Да, ее, потому что все эти дети – они ее, и хоть она и не хочет это признать, но какие бы они ни были разные, все они на нее похожи… Абсолютно такие же, удивительно sparky. Боялся, что будет слишком взволнован и возбужден, не сможет с ней заниматься любовью так, как представлялось ему в мечтах, но все ее ласки, признания, слова… Да и бутылка пошла впрок, и нотки меда и цитрусовых, такие же, как в той, первой…
Его жизнь, его история… Наконец он излил душу и любил ее соответственно. Честно, в хронологическом порядке. Сначала, как неуклюжий подросток, потом как прилежный студент, потом, как молодой амбициозный архитектор, потом, как перспективный инженер, и наконец, и это было лучше всего, как сорокасемилетний мужчина, отдохнувший, обритый и счастливый, покоривший высочайшую из вершин, о которой никогда и не помышлял, так что тем более не мог и мечтать, и никакого тут флага ставить не нужно, только тысячи поцелуев встык, и вот она самая ценная из его формочек.
Ее тело. Крошить. Кусать. Лакомиться. Как она захочет…
Почувствовал, что ее рука ищет его, закрыл блокнот и убедился, что не ошибся в перспективах…
– Кейт?
Он только что открыл дверь.
– Да?
– Они все здесь…
– Кто?
– Твои собаки…
– Bloody Hell[350]
… И лама тоже.
– Оооо-о-о… – стоны из-под одеяла.
– Шарль? – услышал он ее голос у себя за спиной. Он сидел на траве. Ел персик цвета утреннего неба.
– Да?
– А ведь так будет всегда…
– Нет. Будет еще лучше.
– Нам не дадут поко…
Не успела закончить фразу. Впилась в губы со вкусом персика.
12
– Ну что?.. Нашел свой клевер-четырехлистник?[351]
– Почему ты спрашиваешь?
– Просто так, – усмехнулась Матильда. Она сидела на подоконнике.
– Мы вроде завтра уезжаем…
– Мне надо ехать, но ты можешь остаться еще на несколько дней, если хочешь… Кейт подбросит тебя на вокзал…
– Нет. Я поеду с тобой.
– А ты… Ты не передумала?
– Насчет чего?
– Насчет твоих условий опеки и проживания.
– Нет. Поживем-увидим… Я приспособлюсь… Это мой отец, боюсь, окажется не у дел, но ничего… я даже не уверена, что он заметит… А мама… Нам обеим так будет лучше…
Шарль на пару минут отложил свои бумаги и повернулся к ей:
– Никогда не могу разобраться, когда ты говоришь серьезно, а когда выпендриваешься… Догадываюсь, что тебе сейчас нелегко, и твоя веселость кажется мне подозрительной…
– А что я, по-твоему, должна делать?
– Не знаю… Могла бы на нас обидеться, например…
– Да я смертельно на вас обижена, можешь не сомневаться! Вы гады, эгоисты, обманщики. Как и все взрослые… К тому же я страшно ревную… Теперь у тебя куча детей помимо меня и ты вечно будешь торчать в деревне… А некоторые вещи из интернета не скачаешь…
– А что Сэм поедет с нами, тебя это не напрягает?
– Неа. Он прикольный… И потом, мне любопытно увидеть, как этот парень будет смотреться во дворе Н4.[352]
– А если ничего не получится?
– Что ж, тогда и будешь рвать на себе волосы… Хи-хи-хи.
Всем домом пошли провожать их до вокзала, Кейт уже не нужно было исчезать, чтобы попрощаться с Шарлем: на следующей неделе он вернется за своим постояльцем.
Спровадил ребятню, снабдив их мелочью около автомата с конфетами, схватил свою возлюбленную за шкирку и поце…
«Ваааууу», раздалось со всех сторон, Шарль отпрянул, чтобы они замолчали, но Кейт снова прильнула к его губам, погрозив кольцом тем, кто видать забылся.
– Фигня, – насмешливо заявил Ясин, – американцы из книги рекордов Гинесса целовались без остановки тридцать часов пятьдесят девять минут.
– Не волнуйся, мсье Картошка. Мы еще потренируемся…
13
Своей стрижкой «под ноль» Шарль произвел сенсацию. Вернулся загорелый, располневший, поздоровевший, вставал рано, работал легко, предложил Марку взять его на постоянную работу, записал Самюэля в лицей, купил кровати, письменные столы, отдал комнаты детям, а сам разместился в гостиной.