— Недалеко от храма великого Аполлона была пещера, — рассказывал он, — где на бронзовом треножнике восседала жрица, по имени Пифия.

— Она была красивая, папа? — спросила Пифия.

— Несомненно, она была так же прекрасна, как ты, моя дорогая, — ответил Патрик О'Коннор, — но, видимо, время от времени они менялись, поскольку многие десятки поколений приходили к дельфийскому оракулу за прорицаниями.

— А чем она занималась? — поинтересовалась Пифия.

— Она впадала в транс, и ее бессознательные слова, вдохновленные богом, истолковывались жрецами и записывались метрическим стихом. В такой форме ответы излагались тем, кто прибывал в Дельфы со всех концов земли.

— Она, должно быть, этим очень гордилась.

— Я в этом уверен, и она, конечно, была подготовленной жрицей — единственная женщина, которую допускали в храм Аполлона.

— Поэтому ты и назвал меня Пифией?

— Держа тебя в своих руках, — ответил Патрик О'Коннор, — я понял, что это и есть твое имя. Поскольку я кельт, мое восприятие не совпадает с восприятием многих людей. — Он помолчал. — Однажды ты займешь особое место в мире, и тебе понадобится помощь духов и богов, которые до сих пор остаются в Дельфах.

Проникновенным голосом он продолжал:

— Я держал тебя и обращался к Аполлону: «Коснись этого ребенка своим светом, пусть ее слух, зрение и речь будут проникнуты мудростью, красотой и светом, исходящими от тебя. Позволь ей во имя тебя открывать путь тем, кто не так благословен».

Пифия тихонько вскрикнула:

— О папа, что за чудесная молитва, и я уверена, что Аполлон ее услышал!

— Конечно! — ответил Патрик О'Коннор. — И ты так прекрасна, моя дорогая, как я и мечтал.

Это, безусловно, было правдой.

Пифия обладала особой, возвышенной прелестью, отличавшей ее от других девушек. У нее были белокурые волосы, очень светлые, золотистые, как первые лучи зари на небе. Ее голубые глаза были такими же, как у матери, а ресницы — темнее, чем волосы. Она была более миниатюрной, чем ее кузина Эрина, очень хрупкой и грациозной. Для своего отца она всегда была олицетворением Афродиты, богини любви. Любовь была частью жизни Патрика О'Коннора, и он делился ею с другими, где бы ни находился. Путешествуя по Балканам, они завели множество друзей.

Патрик практиковал как врач, излечивая людей самых разных национальностей.

В тот год, когда лето перевернуло жизнь Пифии, они очень долго путешествовали по Румынии.

Девушке нравилась эта романтическая страна с ее горами и озерами, реками и дикими долинами.

Пифия, как и ее мать, любила животных. Они попадались им всюду. В горах им встречались серны, они видели бородатых орлов. В лесах на их пути оказывались рыси, медведи, дикие кошки и олени. И огромное количество птиц.

После Румынии они направились в Сербию. И через некоторое время они снова возвратились в Македонию.

Проведя свою недолгую жизнь на Балканах, Пифия легко говорила на всех местных языках.

Ирландская кровь и кельтская интуиция помогали Патрику понимать местных жителей. Как бы сложны ни были их проблемы, он старался оказать помощь каждому, кто в нем нуждался.

Теперь, после долгих путешествий по горам и равнинам, вдоль рек и озер, он решил отправиться куда-нибудь в более цивилизованное место.

Хотя вслух он этого и не говорил, но давно уже думал, что пришло время для дочери встретиться с людьми их круга.

В Италии у него были друзья, которые, он знал, им обрадуются.

Добравшись до Черногории, они обнаружили, что остались почти без денег.

Вскоре им удалось найти грузовое судно, которое должно было задешево доставить их в Италию, — дешево, поскольку груз был не слишком велик, а корабль очень старым.

Но когда они вошли в Адриатическое море, разыгралась трагедия. Поднялся ураган, который грозил унести суденышко.

Капитан решил попытаться вернуться в порт, но оказалось слишком поздно. Во время яростного шторма корабль буквально распался на куски.

Пифию разыскал и спас матрос. Было просто чудом, что они смогли добраться до берега. Все остальные утонули. Остатки корабля разбились о скалы.

С помощью английского посольства в Черногории Пифию отослали обратно в Англию. Путешествие заняло много времени, и однажды случайно она встретила свою тетю в Виндзорском парке.

Принцесса Эйлин была рада Пифии. Узнав о смерти сестры, она зарыдала.