Шрифт:
— В самом деле? — спросила принцесса.
— Я не позволю вам сказать «нет», — ответил Маркос Рока, — я все улажу, вы будете путешествовать на самом комфортабельном корабле, с горничной и курьером.
Эрина издала крик восторга и снова бросилась в его объятия.
— О Маркос, Маркос, — восклицала она, — какой ты чудесный и столько счастья ты приносишь нам! Конечно, мама должна поехать в Перу! Она была так одинока и несчастна здесь без папы.
— Предоставьте все мне, — заявил Маркос Рока, — но, конечно, ваше высочество, вы не должны рассказывать кому-нибудь о том, куда отправляетесь. Только через некоторое время после того, как вы уедете из Англии, можно будет сообщить ее величеству, что вы не вернетесь.
— Я понимаю, — сказала принцесса, — и я очень благодарна… хотя все еще боюсь…
— Ничего не случится, — отозвалась Эрина, — но я волнуюсь за Пифию, которой придется выйти за ужасного человека, совершенно нам не известного!
— Я была бы счастлива снова оказаться на Балканах, — ответила Пифия. — Я не была в Валтарнии, но уверена, что их язык несложен. Я поучусь у посла, пока мы будем плыть.
— Значит, решено! — подытожил Маркос Рока.
Он говорил как человек, привыкший решать сложные проблемы и, конечно, делать это по-своему. Он поднес руку принцессы к своим губам:
— Благодарю, ваше высочество, от всего сердца за то, что вы позволили мне жениться на вашей прекрасной и восхитительной дочери. Клянусь вам всем святым, что сделаю ее счастливой.
Его слова прозвучали очень трогательно. Когда он вышел, Эрина отправилась вслед за ним, — видимо, она хотела попрощаться наедине.
Пифия взяла руки принцессы в свои.
— Не огорчайтесь, тетя Эйлин, — попросила она, — Эрина очень счастлива, и я нахожу дона Маркоса Рока очаровательным.
— Мне так страшно, — покачала головой принцесса, — если королева обнаружит, что мы ее обманули, не представляю, что она сделает.
— Она никогда не узнает, — ответила Пифия, — уж я постараюсь, а через две недели никого из нас не будет в Англии. Вряд ли она еще будет нами интересоваться.
Затем, будто о чем-то вспомнив, принцесса прошептала:
— Ты совершенно уверена, дорогое дитя, что не побоишься отправиться в чужую страну, чтобы стать королевой?
— Конечно, это страшновато, — отозвалась Пифия, — но когда Эрина попросила помочь ей, я почувствовала, что папа захотел бы этого. — Глубоко вздохнув, она продолжала: — Я почти слышала его голос. Мне кажется, все это было задумано, когда я родилась, а от судьбы не уйдешь.
Она говорила мечтательно, и слова ее слетали с губ, как будто кто-то подсказывал их.
Несколько секунд принцесса молчала. Затем сказала:
— Я уверена, дорогая, что раз ты это чувствуешь, то Господь и бог Аполлон благословят тебя.
Глава 3
На следующее утро, лишь только пробило семь, в экипаже, запряженном двумя лошадьми, прибыл Маркос Рока. И он и Эрина казались такими счастливыми, что принцесса поняла: соединив их судьбы, она поступила правильно.
— Всю ночь я обдумывал происходящее, мадам, — сказал ей перед отъездом Маркос Рока, — и уверен, что наш план ни в коем случае не раскроется, пока Пифия не выйдет замуж за короля.
Принцесса внимательно слушала, и он продолжал:
— Я передумал и не поеду с Эриной в Париж. Мы проведем наш медовый месяц на яхте в Средиземном море. Часть ее приданого я куплю в Марселе и Ницце, с тем чтобы платья, заказанные в Париже, прибыли вслед за нами в Перу.
Принцесса улыбнулась.
— Даже после того, как мы прибудем в Перу, было бы ошибкой называть Эрину ее настоящим именем и титулом. «Принцесса Эрина» — это так необычно, что в английском посольстве в Перу вряд ли сочтут это простым совпадением.
Принцесса подумала, что не предвидела этого осложнения.
— Я знаю, — продолжал Маркос Рока, — что ее крестили Мойрой, это ирландское имя. Я уверен, что ее бабушка, которая просила назвать девочек своим именем, будь она жива, все бы поняла.
— Я в этом уверена, — согласилась принцесса, — и считаю, что очень разумно с вашей стороны принять все возможные предосторожности.
— Если принцесса представится Мойрой, это вряд ли вызовет расспросы, — заметил Маркос Рока, — а когда Пифия станет королевой Валтарнии, они ничего не смогут поделать.