— Это комната планетарной связи, — пояснил он, не дожидаясь вопроса. — Мы, как гвардейцы, имеем право ею воспользоваться. Линия гражданская, но будем надеяться, что мощности хватит.

— Для чего?

— С Цезарией отсюда мы, конечно, связаться не сможем, мой господин. Но вот если повезет, то пробьемся к скрытой базе лапифов, ну и, само собой, попытаемся установить контакт с госпожой.

И тут Лекс вспомнил о коммуникаторе Марсии.

— Так у меня же… — начал он, но Урс перебил его:

— Кстати, у вас, мой господин, должен быть коммуникатор прямой связи с госпожой Марсией, как и у всех фериатов, — сказал он. — Как только мы снимем блокировку и установим связь, то вы сможете войти в общую сеть с нами. Я потом объясню принцип подключения. Это будет для вас несколько… непривычно.

— А почему нельзя сейчас связаться с госпожой? Урс покачал головой:

— Боюсь, нас услышат слишком многие, мой господин. Будем ждать сигнала маячка.

Лекс кивнул, хотя его такие объяснения и не вполне удовлетворили: у него так и чесался палец нажать на сенсор коммуникатора.

Неожиданно он ощутил нечто, весьма похожее на укол ревности, и сам себе удивился.

Урс поднял голову и внимательно посмотрел на Лекса.

— Мой господин, — сказал он после паузы, во время которой Лекс чувствовал себя как-то странно: неловкость (подслушал мысли, что ли?), обида (понавыводила всяких зверей…), уязвленное самолюбие (а что, без них я вообще ничего не стою?) смешались в видимый внутренним зрением ядовито-зеленый клубок. — Мой господин, я установил связь с лапифами.

— И что? — туповато спросил Лекс.

— Четыре единицы полностью функциональны. Мы можем подключиться к ним.

— Подключиться? — слабым эхом отозвался Лекс.

…транспонаторы, переносы, управление… лапифы.

Начинается…

— Да, мой господин, — сказал Урс, взвешивая на огромной ладони черную металлическую штуковину (Лекс содрогнулся). — Ментальный транспонатор. Попробуете?

— Попробую, — после паузы, но довольно решительно произнес Лекс.

Урс кивнул.

— Отлично. Два слова в качестве объяснения принципа работы прибора, мой господин. Транспонатор переносит часть вашего сознания — именно часть, поскольку ваша психоматрица не вмонтирована в процессор объекта, — в псевдосознание лапифа, обеспечивая ограниченное присутствие. Под определением «ограниченное» имеется в виду, что не произойдет полного слияния субъективного и объективного восприятия окружающего мира, то есть, грубо говоря, вы не сможете осознавать себя роботом, мыслить, как он, чувствовать запахи и так далее. Вы все время будете понимать, что ваше «я» находится здесь…

— А что, может быть иначе? — почти робко спросил Лекс.

— Конечно, — спокойно сказал Урс. — Для этого и были созданы эти машины. Кроме того, вы сможете использовать коллективную генетическую память Изначальных очень ограниченно, только в плане боевых функций лапифа.

Лекс почувствовал, как по коже побежали мурашки.

— А что там есть, в этой генетической памяти? — спросил он, невольно поежившись.

— Пока этого никто не смог осознать до степени вербальной конвертации, мой господин. Я думаю, что позже вы все увидите сами. Ведь вы — Наследник. Наследник Изначальных.

Урс на секунду умолк, а потом добавил, будто про себя:

— Но самих Изначальных уже нет. И об этом надо помнить.

Лекса опять передернуло.

Он внезапно почувствовал, как окружающее пространство съежилось — все: верх, низ, поменявшиеся местами, стороны света, перепутавшиеся и свернувшиеся в тонкий жгут разновременных и разноименных расстояний — одновременно расширившись внутри его собственного, неразрушимого и ненарушимого «я»… это было знакомое ощущение, оно не раз повторялось, и не только с ним, но раньше некогда было задумываться и сожалеть, а сейчас будто два слоя Вселенной (почему два? странно… но тоже известно) разошлись в противоположных направлениях, и между ними показался зазор, пустота, и в эту засасывающую пустоту рушились люди, люди, люди… а все другое оставалось на месте, и надо было охранять — но только непонятно кого.

Неужели себя? Но — от чего?

Лекс со спокойной тоской посмотрел вокруг, подивился настойчивости дождя, царапающегося в окна, втянул ноздрями горьковатый воздух далекого подземелья и сказал:

— Заводи машину.

— Какую машину? — слегка удивился Урс, но потом понял и сказал: — Протяните руку, мой господин. Нет, снимите перчатку… спасибо. Как почувствуете себя там, осмотритесь, но ничего не предпринимайте. Вместе с вами буду я, Франк и Эрген. Мы подключимся чуть позже.