–  С какой стати?

–  Ты таскаешь меня за собой, как деревянную куклу, которую можно кидать, ломать или вовсе забросить на полку и забыть об её существовании! А я человек! Из-за тебя я постоянно попадаю в неприятности! Ты купил меня у Никандра, чтобы я украл Серьги Кармины. Что ты собирался сделать со мной дальше? Бросить? Сдать в приют? Или продать Плеяде? Молчишь?

Даниэлю нечего было ответить. О будущем Кирика он как-то не задумывался.

–  Я знаю, почему ты молчишь!
– заявил Кир.
– Ты вообще обо мне не думал. Ты ни о ком не думаешь, кроме себя!

–  Но я же заботился…

–  О Серьге ты заботился!

–  Ну, что ты, - смутился Дан. Он примирительно похлопал Кирика по плечу и задушевно произнёс: - Что ты разнервничался, Кир? Мы же так недолго путешествуем вместе! Вот увидишь, мы придём к Заброшенному Хутору друзьями! Мы вместе совершим подвиг, и наши имена выбьют на скрижалях славы!

Кирик скептически посмотрел на умиротворённое, мечтательное лицо Даниэля и сумрачно поинтересовался:

–  А как же Серьги?

–  Что Серьги! Мы справимся и без них! Подумаешь, могучий артефакт! Да мы с тобой круче них в десять раз!..

–  Тебя не смущает, что я никогда не колдовал?

–  Нисколько! Я чувствую в тебе не дар, а дарище! Ты ещё о-го-го каким магом станешь!
– Даниэль приобнял Кирика за плечи.
– А уж под моим чутким руководством…

Кир оттолкнул его:

–  Мы на равных!

–  Но ты же никогда не колдовал, - с победной улыбкой заявил Дан.

–  Ничего страшного. У меня же не дар, а дарище, - парировал Кир.

И они замолчали, скрестив взгляды. В чёрном небе, на одеяле из звёзд, дремала луна. Её мертвенно-бледный свет падал на решительные лица магов, превращая их в воинственные маски. Казалось, берег Великого озера вот-вот озарится вспышками магических молний и громовыми раскатами заклятий, однако минуты падали, как капли дождя на сухую землю, а маги всё стояли и смотрели друг на друга. Оба жаждали доказать свою правоту, но ни один не решался начать драку. Время-вода уходило в землю. Луна проснулась и поползла к горизонту, с удивлением наблюдая за молодыми магами: Дан и Кирик смотрели друг на друга, как в зеркало, и постепенно агрессия в их глазах сменялась удивлением и растерянностью. Их сознания заполняла одна мысль: "Я это ты, ты это я". Они не понимали, как такое может быть, и это непонимание тоже роднило их.

–  Извини меня, - глядя в глаза Кирику, начал Даниэль. Он по собственной воле просил прощения, и не мог поверить, что делает это.
– Я был не прав, и… - Его слова потонули в громогласных боевых воплях.

–  Берегись!
– пронзительно закричал Кирик.

Даниэль прочёл его крик по губам, но сделать ничего не успел - на голову обрушился небосвод. Ярко вспыхнули звёзды, и мага поглотила тьма.

Близился рассвет. Луна побледнела и выцвела, словно застиранная тряпка. Над Великим озером поплыл лёгкий туман. Где-то в портовом квартале залаяли собаки, и их истеричное тявканье вывело Йозефа из задумчивости. Он поднялся с лодки, на которой сидел, наблюдая, сначала за Даниэлем и Кириком, потом за жаулетами. Берег давным-давно опустел, а Йозеф всё никак не мог решиться. Он знал, что должен делать, но медлил - уж больно не хотелось ему возвращаться в Ингур… "Но почему я? Почему Дан пришел именно ко мне? Почему он не остался в труппе? Андрей же благоволил ему, а я терпеть его не могу, как, впрочем, и он меня. Вот Кирик - другое дело! Жалко мальчишку…" Йозеф вздохнул, вспомнив его настороженно несчастное лицо, умные внимательные глаза и холёные, как у девушки-аристократки руки. "И Кир был готов пойти со мной добровольно, без всяких там змеек!
– Изгой снова тяжело вздохнул, достал из кармана золотой браслет и, поморщившись, посадил змейку себе на запястье. Золотая рептилия молниеносно юркнула под кожу.
– Так будет надёжнее, - решил Йозеф, перевёл дух и посмотрел на Великое Озеро. Туман над его тёмными водами сгущался и неуклонно полз к берегу.
– Словно меня прогоняет, - разозлился изгой и сжал в кулаке Серьги Божены.
– Ингур… Я возвращаюсь в Ингур", - отстранённо подумал он. Песок под ногами дрогнул, и туманное озеро исчезло.

Ингур, красивейший на Восточном материке город, располагался на берегу Внутреннего Моря. Его сердцем была резиденция корифея, построенная на пологом холме. Огромный каменный особняк царственно возвышался над городом, словно трон в парадном зале императорского дворца. Вокруг "трона" толпились приближенные - храмы Экры, Мина и Туана, средняя и высшая школы магов, где учились будущие каратели, ратуша, которая занималась делами горожан, не принадлежащих Плеяде, и, наконец, дома знатных и именитых жителей Ингура. Центральную часть города окружали кольца берёзовых, дубовых, ясеневых и кипарисовых аллей, высаженных по распоряжению корифея. Йозеф возник на дубовой аллее, возле трёх сросшихся между собой деревьев. Под ними, как и много лет назад, стояла деревянная резная скамья с высокой спинкой. Старик-изгой уселся на неё, погладил гладкие дощечки, полюбовался причудливыми тенями дубовых веток и неожиданно для себя расхохотался. Его хрипловатый, старческий смех вспугнул стайку хлопотливых воробьёв, копошившихся в траве. Птицы испуганно вспорхнули, однако не улетели, а расселись на тонких ветках молодого дуба.

–  Я старый, сентиментальный дурак, - отсмеявшись, сообщил воробьям Йозеф и решительно сжал в руке Серьги.

На этот раз он возник прямо перед воротами резиденции. Йозеф провёл рукой по волосам, и седые пышные кудри стали угольно-чёрными, морщины на лице разгладились, а сутулая спина распрямилась. Теперь, даже самый придирчивый прохожий, не дал бы магу больше сорока пяти лет. Преобразившийся изгой гордо вскинул голову, расстегнул тёмный бархатный плащ, выставив напоказ пёструю одежду плеядца, и трижды стукнул бронзовым дверным молотком по железной пластине. Удары молотка, словно удары колокола, разнеслись по спящей резиденции, и маги-часовые бросились к воротам. Тяжелые створы распахнулись. Йозеф вступил в сердце Ингура.

Полуголый громила ударил Дана по голове, и тот упал. Кирик хотел броситься к Даниэлю, но сильные руки удержали его на месте. Юноша рывком повернул голову: над ним возвышался мускулистый детина с белым ломаным шрамом на правой щеке. Его голова была гладко выбрита, шею и плечи покрывали замысловатые татуировки, а мощные бёдра обтягивали короткие кожаные штаны с широким поясом, на котором висела колючая булава. Кирик перевёл взгляд на лицо детины, и сердце ухнуло в пятки: бритоголовый улыбался ему, вернее, скалился в приветливой улыбке.

–  Не бойся, господин, - пророкотал он и вежливо представился: - Я Аруа, первая булава Жайлета.

–  Кирик, - пискнул юноша, испуганно глядя на жаулета.
– Не убивайте меня, пожалуйста.

–  Что ты, господин Кирик, - оскорбился детина.
– Мы пришли с миром.

Кир покосился на колючие булавы и зазубренные сабли жаулетов, на бездыханное тело Даниэля и кивнул:

–  Я вижу.

–  Ты о нём?
– Аруа пренебрежительно указал на Даниэля.
– Он жив.
– Жаулет махнул рукой, и один из воинов перекинул Дана через плечо.
– Домой!
– скомандовал Аруа и, крепко держа Кирика за плечо, крутанул булавой в воздухе.