Тщета: Собрание стихотворений
вернуться

Меркурьева Вера Александровна
Шрифт:

10. Выцветшее синее

В поношенной жакетке, В потертых башмаках – А солнце красным метки Нажгло мне на щеках. И не сдержу я клича, Теплом опоена: Я солнцева добыча! Я солнцем клеймена! По жилам бродит-бредит Хмельная кутерьма. И как никто не сметит, Что я сошла с ума – Что я смеюсь и плачу, Как полоумный ветр, Что я корону прячу Под порыжелый фетр! Что это солнце – точно Такое же, как я, И прячется нарочно Под рыжих туч края. 26.IX.1918

11. Серое форменное

Маленькое верное сердце Тяжесть большую переносит – С верой и болью страстотерпца Любит, но не ждет и не просит. Жаль вам его? пройдите мимо, Лаской не тронув, не обидев. Чтите права чужого грима И не узнавайте, увидев. 25.IV.1917

12. Душегрейка

Тепло у печки. Слитный запах Цветов и легких папирос. И старый кот на мягких лапах Упрячет в шерстку зябкий нос. И мама в старых теплых туфлях Бредет – ворчит сама с собой: – И всё-то хлам, и всё-то рухлядь, Как мы с тобой, как мы с тобой. Вон дочка, смолоду-то спится, Уж так скромна, ни за порог. – А мне тепло, смешно, и снится Не то жених, не то пирог.

13. Прозодежда

Век восемнадцатый ей близок, Стиль Фрагонара и Ватто. Но любит томная маркиза Кафе-глясе, коньяк, авто. И революция хлестнула Ее не очень горячо, – Лишь ножку стройную обула В дубовый крепкий башмачок, Да в руки, вместо чайной розы, Дала ей кожаный портфель. Но всё звучит, сквозь цифры прозы, Всё та же нежная свирель. Всё та же, в новой обстановке, Для Де Грие Манон Леско – Он ей влюбленно и легко Подписывает ассигновки.

14. Теплая шаль

В пушистой складки шали привольно завернется, Тому, что есть едва ли, безбольно усмехнется, По комнате холодной рассеянное пройдет, Подумает: — «а скоро и праздник настает. Ждет девушка от друга, от барыни кухарка, А мне-то от кого же на праздник ждать подарка?» Пойдет она и купит подарок дорогой – Зимой – дремотный, белый, мечтательный левкой. Накроет стол нарядно, цветок на стол поставит И с праздником веселым сама себя поздравит, И, радостная, скажет, вдыхая сладкий дух: «Благодарю за память, мой неразлучный друг». II.1920

15. Остатки от сезона

На закате в старом парке Сосны в бархат разодеты. Сквозь берез косые арки Золотые смотрят светы. И неясны, и неярки Бледных женщин силуэты. По скамейкам, на дорожках Позабылись и остались. В пальцах тонких, зябких, дрожких Метерлинк или Новалис. На колечках, на сережках Медлит луч, уйти печалясь. Эта – в мрачном черном платье, Та – в прозрачном сне вуали. Но у всех – одно объятье, Всем – один удел печали. И объятье – как распятье Тем, кто ждали и устали. Глубже, строже траур сосен, В небе гаснущем узорясь. Лист березки – вкривь и вкось он, С ветерком залетным ссорясь. И земли, и сердца осень Теневая кроет прорезь. 3.IX.1916.Кисловодск

СКАЗКА ГОРОДА

На перекрестке Лель подошел к Снегурке – Там, где пестрит афишами забор. Он – в кожаной скользкой куртке, Она – в суконном tailleur [1] . – На «Двенадцатой Ночи» вы уже были? – Нет, я боюсь вечерней темноты. – Двенадцатая ли, ты ли? – Единственный, это ты. – Слышали, опять голодный бунт в Коломне – Не говорите, кошмар наяву. – Приснившаяся, напомни. – Я помню, но не зову. – Февральский сахар, а по карточкам марта. – В августе, значит, получим за май. – Ты – случай? красная карта? – Проигранная. Прощай. – Уезжаю, не зная, куда назначат. – Мне сюда, на Сретенку. Добрый путь. – Ты – Встреча моя. Удача? – Ты вспомнил? поздно, забудь. С завязанными глазами, точно в жмурках, Догнать – не догонит марта апрель. Потерянная Снегурка, Растерянный, глупый Лель. 13.III.1918

1

костюме (фр.).

ЛИСТИКИ

Зеленые

1. «Да что ж это за листики весенние…»

Да что ж это за листики весенние. Раскрытые так трепетно и молодо? Им – синее небес благоволение, Им – солнечное, праздничное золото. А мы-то, мы – домов своих теснинами, Асфальтовыми теми тротуарами – Мы сушим их, мы душим их невинными, Мы делаем их блеклыми и старыми. И все-таки, стыдяся и досадуя, Со всяческой расценкою и мерою, Мы плачем перед ними – нежно радуясь, И молимся им – горестно не веруя. 18.V.1917