Струны: Собрание сочинений
вернуться

Верховский Юрий Никандрович
Шрифт:

«Ты не слышишь музыки вселенной?..»

Ты не слышишь музыки вселенной? Не впиваешь дальней тишины? И не веют радостью нетленной На тебя дымящей ночи сны? А в тебя, как я, О, любовь моя, И цветы, и звезды влюблены. Ты сама неведомых гармоний И блаженной тишины полна; Как цветы, истомных благовоний И, как звезды, трепетного сна. И весь мир любя — Ты в одну себя, Как цветы, как звезды, влюблена.

«С болезненным румянцем на ланитах…»

С болезненным румянцем на ланитах, Окрасившим померкшие черты, Бесценным грузом грез твоих разбитых Отягчена, проходишь тихо ты. Забытая молвой тысячеустной, Незнаема корыстной суетой, Над ними ты с улыбкой тонкой, грустной Взор устремила, ясно поднятой. Ты ждешь – чего? Я ль разгадать сумею В спокойной боли гордого лица? Так царственной походкою своею Пройдешь весь путь, я знаю, – до конца.

«Я не один в полуночной вселенной…»

Я не один в полуночной вселенной, Лишь ты придешь за мной, Сестра души моей, – с улыбкой неземной, О, призрак незабвенный. И знаю я – ты скоро улетишь И, бледной дымкой тая, Улыбкой изойдешь, как тонко разлитая Пленительная тишь. И грустно мне, но грустью неземною: Ты, светлая, маня, Влечешь в эфирный край и в свой полет меня И таешь там со мною.

«Так, опустись неслышно, призрак милый…»

Так, опустись неслышно, призрак милый, Меня крылами томными овей. Твоей таинственною смутной силой Душа моя болящая живей. Ты, призрак светлый, томный и прекрасный, Меня коснись движением крыла, – И вереницей легкою и ясной Тень зыбкая за тенью поплыла. И в неге их неслышного полета Вот я плыву – разливом милых дум, И в этот сумеречный час – дремота Внятна душе, как этих листьев шум. И к тайне нам знакомого предела Мы ближе, ближе – цельны и вольны. Мгла светлая живой простор одела, И голос листьев словно плеск волны.

«Будет всё так же, как было…»

Будет всё так же, как было, Только не будет меня. Сердце минувшего дня не забыло, Сердце всё жаждет грядущего дня. Бьется ж – слепое? – мгновеньем бегущим, В вечность, дитя, заглянуть не сильно. Знает себя лишь; в минувшем, в грядущем Бездну почуя, трепещет оно. Жутко и сладко; и вдруг – всё забудет, Тайну последнюю нежно храня: Так же, как было, да будет; Так же, как не было, так и не будет меня. Не позднее 1917

ОДНО ИЗ ДВУХ

Поэт? Поэт – несчастный человек, В груди носящий груз тягчайшей муки, Уста его так созданы, что вопли И стоны, сквозь уста вдруг прорываясь, Как музыка, гармонией звучат. Поэта участь – участи подобна Людей, в быке тирана Фаларида, В несокрушимо мощном медном чреве Сжигаемых на медленном огне; Их крики, вопли их не сильны были Раскрытый слух тирана потрясти И сладкой музыкой ему казались. Толпятся люди так вокруг поэта И повторяют неустанно: «Пой! Пой снова!» – или: пусть опять, опять Мученья новые терзают душу, Лишь только пели бы уста, как прежде, И не пугали нас, и оставалась Волшебной — музыка.

«Ты ждешь, когда округлый плод…»

Ты ждешь, когда округлый плод На ветви согнутой нальется, И аромат свой разольет, И над тобою колыхнется. Ты ждешь – медовая луна — Всё осиянней и круглее — Вполне кругла, томна, полна Над краем липовой аллеи. Ты ждешь – вот страстное вино За край переполняет чашу, Переплеснется – и, хмельно, Зальет, заполоняя, душу. Ты ждешь – единый полный звук, Взрастая творческой игрою, Взнося разрозненное к строю, Сомкнет – как небо цельный — круг.

«Хоть заштатная столица…»

Хоть заштатная столица, Городок наш деловой Копошится, веселится Над чудачливой Невой. Сочетанье шутовское Ночи с днем, тепла с зимой, В пляске Витта, как в покое, Бредит вслух глухонемой. В эту гниль, и слизь, и слякоть Славно Питером брести, С двойником своим калякать Без путя, хоть по пути. И желанья, и вопросы Драной шубой запахнуть, Дымом скверной папиросы Подогреть пустую грудь. А с погодою бесстыжей И поспорить не моги. Ну, пускай холодной жижей Захлебнутся сапоги, – Как они, твоя сквозная Восприимчива душа, Ты идешь, куда – не зная, Дымной влажностью дыша. Что ж? Не хочешь в воду кануть? Шепчет вкрадчиво двойник: Без догадки – в небо глянуть, Что же к лужам ты поник? И на небе словно лужи. Благодатная пора! Стройность оттого не хуже, Что гармония сера. Верь, напрасно оробела, Что за нею ни гроша, И шатается без дела, Вся прокурена, душа. Для чего же, в самом деле, Ты и дышишь как поэт? Сообразностью без цели Убежден ты или нет? Разве ветерком подбитый Саван треплют чудаки Не по всей Руси сердитой, — У одной Невы-реки?