Ее настолько переполняли беспокойство и смущение из-за того, о чем она хотела ему сообщить, что она высвободила руки и, как обычно, не ответила на комплимент:

– Я подобрала симпатичную гнедую кобылу. Она в следующем стойле, ждет твоего осмотра.

– Да, я знаю. Я уже опробовал ее и решил купить.

– В таком случае я распоряжусь, чтобы этого жеребца забрали.

– Нет…

– Тебе не нужно оставлять его только из-за того, что я его сюда привела. Это бессмысленно. Возможно, если бы он не был так тяжело изувечен, но очевидно… – Она замолчала, когда их ладони случайно встретились на крупе коня, и Джорджиана уронила руки.

– Я уже заплатил за него, Джорджиана, – произнес Куинн глубоким, успокаивающим голосом. – Он остается здесь. Я сам буду заботиться о нем. Я уже почти забыл, какое наслаждение испытывал, ухаживая за животными здесь.

– Я должна тебе кое-что сказать, – быстро проговорила она, пока храбрость не оставила ее. – Я… Я не ношу ребенка. Я, ну, я… уверена.

Наступило молчание. Джорджиана не могла набраться смелости взглянуть ему в лицо. Вместо этого она снова погладила коня по ноге и заставила животное подняться, чтобы изучить стрелку копыта.

– По крайней мере, копыта крепкие. Возможно, если накладывать компресс на…

– Джорджиана, – перебил ее Куинн.

Она продолжала говорить:

– …воспаление дважды в день, со временем он оправится.

Тень накрыла ее, и он оторвал ее руку от жеребца.

– Джорджиана, посмотри на меня.

Она так и сделала.

– Мне жаль, – тихо произнес он.

– Что?

– Мне жаль, что ты не носишь под сердцем ребенка. По его отстраненному лицу невозможно было понять, говорит он правду или нет. Не может же такого быть, чтобы он действительно хотел ребенка от нее.

– Очевидно, ты не веришь мне, – тихо сказал он, – но, видишь ли, дело в том, что я хотел бы однажды иметь ребенка, в которым текла бы моя кровь.

– Я не понимаю. Фэрли…

– …Моя дочь, – твердо произнес он. – Всегда была и всегда будет моей дочерью. Я люблю ее всем своим существом и убью всякого, кто посмеет ее обидеть. Но она не…

Джорджиана застыла.

– Я знаю, ты никому не расскажешь, Джорджиана. Я хочу, чтобы ты знала – я сказал правду. И я все равно прошу тебя выйти за меня замуж. То, что мы сделали… То, что я сделал… Не важно, родится ли от этого ребенок или нет.

– Нет, – ответила она. – Мы уже все обсудили. И я умоляю – остановись. – Джорджиана обошла коня и, посмотрев на его спину, встретилась взглядом с Куинном. – Пожалуйста, – повторила она.

– Из-за Энтони? – промолвил он. – Это все из-за Энтони, не так ли?

Она сосредоточила все свое внимание на холке жеребца.

– Да. Я не соглашусь на брак из удобства – ведь с Энтони меня связывало гораздо большее. – Конь захрапел и забил копытом. Джорджиану обуревало желание разрыдаться или истерически засмеяться. По крайней мере, Энтони ее любил. Возможно, он не скрашивал бы ее ночи, но, по крайней мере, хотя бы один человек ее любил. И теперь он дал ей возможность избежать брака с человеком, который хотел жениться на ней только из чувства долга. – Куинн, я…

Раздался мелодичный голос Грейс Шеффи:

– Джорджиана! Куинн! Где вы? Простите, сэр, вы не видели, его светлость не выходил из конюшни? Или мисс Уайлд, точнее леди Элсмир… леди Джорджиана?

Господи! Даже Грейс не знает, как ее называть. Что она здесь делает? Это не ее мир. Она – дочь управляющего, изуродованная и вообще – неправильная.

Джорджиана быстро повернулась к Куинну:

– Я не задержу тебя более. Спасибо за коня. Ты всегда был добр, всегда жалел изувеченных существ. Спасибо. – Она присела в реверансе и ушла из стойла.

Ушла из его жизни.

«Энтони… С Энтони меня связывало гораздо большее».

Неужели он никогда не избавится от него? Даже после смерти Энтони брал все, что мог. Куинн судорожно сжал руки и попытался не обращать внимание на страшную тяжесть в голове. У него и раньше бывали приступы острой головной боли – внезапной и почти ослепляющей.

Иглы боли пронизывали мозг, пока он вел Грейс Шеффи к господскому дому.

– Вы не возражаете, если мы минутку передохнем здесь? – спросила Грейс, перед ними была старинная полуразвалившаяся каменная скамья, с которой открывался вид на нижние сады. – Сегодня так жарко.

– Конечно, не возражаю, – ответил Куинн, радуясь тени, отбрасываемой растущим рядом буком.

Грейс поглядела вдаль, неосознанно демонстрируя свою грациозную фигуру.

– Куинн… – застенчиво проговорила она, – я получила письмо от своей городской подруги – герцогини Кендал.

Он медленно и осторожно вздохнул, стараясь облегчить терзающую его боль.

– И она пригласила меня на прием в великолепное герцогское поместье в двадцати милях от Лондона.

– В Кендал-Холл?