— Знаю, знаю! — выпалил Сашка. — Дайте мне заключение!

В глазах врача отразился ужас, женщина отшатнулась, но тут же взяла себя в руки.

— Александр, это серьезный вопрос…

— Знаю! — повторил он. — Я готов подписать все бумаги, встать на учет… что там еще нужно? Только заключение… заключение дайте.

Из кабинета вылетел пулей, лихорадочно сжимая заветный листок. Бумажное заключение — конечно, ерунда! Формальность! Но Сашка хотел подстраховаться на случай, если данные не успели внести в общую базу.

Он мчался к машине галопом и рулил так же: обгонял, подрезал, дважды выехал на встречку, едва не сбил пешехода.

На стоянку Криоцентра свернул под возмущенный визг автомобильных гудков и грязную ругань водителей. Едва выпрыгнул из машины, к нему устремился разгневанный парковщик, но окрыленный Сашка отмахнулся.

— Свобода! — ликующе воскликнул он и рванул к центральному входу в офис.

Девушка на ресепшене приветливо кивнула — узнала. Охранник горячо пожал руку и хлопнул по спине — тоже узнал.

— К Микасову? — уточнила девушка.

Сашка закивал истово, потряс перед носом секретарши листком с долгожданным заключением.

— Проходите, Александр. Микасов сейчас свободен, следующий клиент только через полчаса подойдет.

Сашка лихо поймал ее руку, громко чмокнул и помчался по знакомому коридору. В спину прилетел растерянный крик секретарши:

— Удачи вам, Александр!

Грузный мужчина в деловом костюме хмуро разглядывал заключение. Он несколько раз сверился с базой и даже порывался звонить в поликлинику. На его щеках, широких, как бедра той самой секретарши, проступили красные пятна.

— Нет, не может быть, — пробормотал он и оттянул пальцем ворот накрахмаленной рубашки.

— Захар Иванович, заключение настоящее, не сомневайтесь.

Сашка улыбался робко, бросал на Микасова благоговейные взгляды. И ладошки сложил в умоляющем жесте, но только под столом, чтобы собеседник не заметил.

— В подлинности не сомневаюсь, — растерянно отозвался Микасов. — Я сомневаюсь в ясности собственного рассудка.

Мужчина тряхнул головой и отложил заключение в сторону. Прежняя растерянность ушла из его взгляда, лицо стало до крайности серьезным. Микасов неспешно извлек из кармана платок, промокнул блестящие капельки пота на лбу.

— Александр, мы ведь много раз обсуждали вашу… проблему, — сказал он.

— Да. Но теперь обстоятельства изменились. У меня есть деньги и, — голос Сашки дрогнул, — диагноз. Я — ВИЧ-инфицированный.

Собеседник вздохнул очень тяжело, его глаза потускнели, уголки губ поползли вниз.

— Я скоро умру, — повторил Сашка. — По-любому умру. СПИД ведь пока не умеют лечить. Значит, меня можно крионировать уже сейчас. Тем более что деньги — не проблема.

— Александр, вы серьезно?

— Конечно серьезно! Думаете, я ради развлечения два года обиваю пороги вашего центра?

— Я не об этом. Вы ведь нарочно заразились ВИЧ-инфекцией, намеренно.

Сашка пожал плечами, ответил равнодушно:

— Ну да. А что такого?

— Александр, вы в своем уме? Три месяца назад вы были совершенно здоровым человеком. Абсолютно здоровым! По крайней мере, физически. А что теперь?

— Теперь вы можете заморозить мое тело до лучших времен. И никаких претензий со стороны закона, никаких криков от проверяющих. Ведь у меня СПИД.

— Пока у вас только ВИЧ, — проронил собеседник. Тут же покраснел, схватился за край стола, выпалил: — Александр, не вздумайте!

Сашка непонимающе помотал головой, стиснул кулаки. Видимо, день у Микасова не задался, иначе почему этот мелкий клерк ведет себя так странно? Парень решительно водрузил кулаки на стол и начал объяснять:

— Захар Иванович, я неоднократно рассказывал. Но если вы так глупы — повторю еще раз, мне несложно. Ну не могу я жить в этом мире… Не мое это. Посмотрите вокруг… Разве это жизнь? Разве это цивилизация? Я родился не в то время. Я из будущего! Оттуда, где нет коррупции и произвола, где люди умеют думать не только нижней частью туловища! Понимаете?

— Александр… Вам двадцать один год…

— И что с того?

На лицо клерка набежала серая тень, он дернул ящик стола и достал пачку сигарет. Вынул одну, повертел в руках и переломил.

— Вам двадцать один, — выдохнул Микасов и швырнул испорченную сигарету в мусорную корзину. — Вы жизни не видели.

— Жизни? А откуда, позвольте спросить, знаете? Что вы вообще знаете?

Сашка откинулся назад, разжать кулаки стоило огромных усилий, но парень справился. Клерк не должен видеть напряжения — и так думает невесть что. Голос Сашки зазвучал спокойно, взвешенно: