Шрифт:
Но голос Дэна не дрогнул:
— Да, любимая, гонки окончились.
Жена спросила с ленивым интересом:
— И как?
— Полный разгром! Сегодня даже менты на нашей стороне, мы разорвали новичков всухую!
В трубке хмыкнули.
— Поздравляю. Котик, ты не забыл, что завтра утром мы идем в церковь? Возвращайся пораньше.
— Заметано, — сказал он, хрипло от подступающего оргазма. И, попрощавшись быстро, застонал от удовольствия.
Из-под откинутой рулевой колонки поднялась растрепанная голова Триши, на распухших от поцелуев губах белеют капли семени. Но глаза ее холодны, как сердце Снежной королевы.
— Подбросишь меня, герой?
Дэн завозился, опуская руль и застегивая ширинку. Разум стремительно очищался, на смену животной страсти пришел расчет.
— Извини, детка, спешу.
Триша скривила губки, но протянутую купюру взяла.
«Грешен я, — подумал Дэн с холодным безразличием. — Грешен, ибо… черт, как там дальше?»
Его взгляд легко соскользнул с распятья на стене церкви, пошарил по рядам лавок, прощупал выпуклости прихожанок. Рядом склонила голову супруга, как всегда полушепотом проговаривая молитву.
«Что за идиотская привычка? — подумал Дэн с раздражением. — Как в первом классе, читаем и губами шевелим!»
Мысли окончательно миновали духовное, пали к плотскому. Взгляд Дэна ощупал с придирчивой ревностью фигуру супруги, его губы поджались. Могла бы и лучше за формами следить, недаром же столько денег на пластику уходит! А все жрет, и жрет, и жрет!
«А может быть, — пронеслось безразличное, — любовника нашла? На него все тратит? Недаром же у нее старый приятель объявился, из этих… больных… черт. А — патриотов! Даже мне, дура, предлагала вместе с ними по лесам проехаться, пням молиться, хороводы водить…»
Взгляд ушел с груди жены, прыгнул на иконы. Под укоряющими взглядами святых на миг кольнула совесть.
«Эта… гм… грешен я, ибо… ибо… черт! Согрешил, что ли?!»
Под иконами прохаживается жирный поп с кадилом, нараспев читает что-то невразумительное, то ли готический рэп, то ли подсчитывает сегодняшнюю прибыль от продажи свечей и крестов.
«Интересно, а у него жена есть? Можно ли попам трахаться?»
Дэн усмехнулся пошлым мыслям. Другой на его месте либо ушел бы, раз все равно не верит, либо хоть в храме вспомнил о душе. Но не Дэн. Политика, мировой рынок, индустрия удовольствий. Многие люди встречались ему, многие мнения слышал. И в итоге понял, что мир — это пустота. Религия — ложь. А ценности у каждого свои. Чтобы выжить, нужно презреть все догмы.
Взгляд переместился на собственную супругу. Дэн равнодушно подумал: «Изменяет или нет? Если изменяет — убью стерву!»
Возвращались, как всегда, в молчании. Шофер отгородился по желанию хозяина звуконепроницаемой створкой, умело вел лимузин в городском потоке. Дэн от нечего делать смотрел в окно, придумывая развлечения на вечер. Мысли лениво шевелились, собирались в сумбурный табунок, тихо исчезали. Было чувство, будто что-то упустил. Что-то важное, несоизмеримое даже с жизнью. И это чувство крепло.
«Может быть, в клуб?.. Нет, прошлого раза достаточно. Столько малолеток, наркоты и бухла даже я не выдерживаю. Все-таки уже не мальчик… Какие в церкви странные иконы были. Художник мастерски передал взгляды святых. Эх, если бы еще расшифровал, что они пытались нам донести?.. Черт! О чем я?.. Ах, о клубе… Нет, в клуб не поеду. Наркоманок там много, мать моя женщина! Не хватало еще гепатит или сифилис подхватить! Лучше уж по старинке, в клуб свингеров…»
— …Ты меня не слушаешь?
Он вздрогнул, обернулся к жене. Она смотрела с ленивой обидой. Светская львица, вся к бриллиантах, золоте. Но дорогая оболочка скрывает усталую женщину, прошедшую с ним и дым, и Рим…
Дэн впервые поймал себя на мысли, что пресытился жизнью. Нет, не жизнью вообще, а этой, существованием магната. Что у него есть? Раскормленная жена, вытягивающая деньги на липосакции, силиконовые сиськи и любовников? Шикарная квартира, где можно зажать в уголок гувернантку, а в другом конце дома не услышат даже криков? Медленно наглеющие дети? Сына уже трижды отмазывал от суда, когда на уличных гонках сбивал прохожих. А старшая дочь вообще ни о чем не думает, последний раз сидела за партой еще в шестом классе. Потом отец пошел в гору, и стали покупаться дипломы, преподаватели, директора…
— О чем ты думаешь?
Дэн с растущим чувством тревоги вглядывался в лицо супруги.
Что-то не так. Как мог он потратить столько времени на пустоту? Разве не эту женщину, сейчас ожиревшую и похожую на свиноматку, он любил? Разве не она поджидала в коммуналке, когда Дэн пытался заработать копейку? Сама после работы, но терпеливо ждала, угощала пресным ужином. Они долго разговаривали, потом занимались любовью…
«Когда я в последний раз занимался любовью? — подумал он с отвращением. — Не трахался, не порол, не имел, как животное, а занимался любовью?!»