Они еще некоторое время сидят, потом Эн аккуратно собирает остатки трапезы. А Филатов все поет и поет, и слова этой странной песни заставляют Ника сжимать от ярости кулаки.

Будет утро и солнце в праздничных облаках.

Горнист протрубит побудку.

Сон стряхнут победители и увидят,

Что знамя Победы не у них, а у нас в руках!

Слушайте марш… Марш…

И тут уж нечего спорить. Пустая забава - споры.

Когда улягутся страсти и развеется бранный дым,

Историки разберутся - кто из нас мародеры,

А мы-то уж им подскажем!

А мы-то уж их просветим!

Слушайте марш мародеров!

Скрип сапогов по гравию!

Славьте нас, мародеров,

И веселую нашу армию!

Слава! Слава! Слава нам!

Часть вторая

За седьмой печатью

Глава первая

Серый от грязи памятник Ленину, некогда указывавший рукой в светлое будущее, представляет собой жалкое зрелище. Путеводная длань вождя обломана в локте и висит на ржавой проволоке, на голове Ильича красуется воронье гнездо, напоминающее папаху. Рядом, перед самыми воротами, мрачно темнеет еще один памятник - Т-34 на невысоком постаменте. На корму легендарного танка нанесло земли, и там зеленеют чахлые кустики. Столб городского освещения у края дороги покосился, оборванные провода висят, как лианы.

Остановившись у памятника-танка, друзья оглядываются. В двух десятках шагов от них гостеприимно распахнули ажурные створки железные ворота. Перед воротами торчат из жидкой грязи расставленные в шахматном порядке бетонные блоки. На них кое-где еще сохранилась предупреждающая раскраска - белые и черные полосы. Поодаль высится одноэтажное здание КПП из красного кирпича. На фронтоне уцелели грязно-серые буквы: «Тан…ов…е …чил…ще», а ниже: «основ…но в» и дата «1866 го…»

– Там еще крест был, - указывает на КПП Хал.
– Белый, большой.

Вдали, за широкой площадкой, ныне там и сям поросшей травой, за густыми еловыми зарослями, виднеются крыши учебных корпусов. Из ельника торчит ствол танковой пушки - там на постамент водружен еще один танк, Т-72. На стволе сидит синица и чистит перышки.

Начинается дождь, вначале мелкий, но через несколько минут он превращается в настоящий ливень.

– Что-то тут как-то… негостеприимно, - ежится Эн.

Ник косится на девушку, снимает крутку и накидывает ей на

плечи.

– Меня другое волнует, - говорит он после паузы.
– Почему людей нет? Если тут есть оружие, значит…

– Значит, кто-то здесь уже пошарился, блин!
– заканчивает за него Хал.

– Но почему этот «кто-то» тут не поселился? И почему аковцы свой знак не поставили?

– Так, может, они все и вывезли?
– предполагает Эн.
– Мало ли что Филатов нам рассказывал.

– Место больно хорошее, - смахнув с бровей капли воды, говорит Ник, продолжая разглядывать территорию училища.
– Я вот чую - тут могла бы появиться община вроде нашей. Смотрите, какие здания вон там! Все стекла уцелели. И пожаров не было. А никого нет.

– Или лежат в засаде, блин.
– Хал недобро ощеривается.
– Целятся.

– Не исключено, - кивает Ник.
– Но выбора у нас нет. Пошли.

Обойдя блоки, они входят в ворота и останавливаются.

– Куда дальше? Я промок весь, блин.
– Хал проводит рукой по коротким волосам. Во все стороны летят брызги.

– Надо склады искать. Вряд ли оружие хранилось в казармах и учебных корпусах.

– Пахнет… - бормочет Эн.
– Вы чувствуете, как тут пахнет?

Хал тут же принимается активно втягивать носом сырой воздух.

– Ни фига не чувствую. Дождем пахнет!

– Не, какой-то запах точно есть. Резины, что ли?
– предполагает Ник.
– Смотрите!

Он указывает на высоченные ели, чьи темные пирамиды высятся возле корпусов училища. У их подножья, под надежной защитой густого лапника, друзья видят какие-то грязно-желтые пятна. Много пятен.

Вот одно из них пошевелилось, задвигалось - и превратилось в собаку. Крупную дворнягу с закрученным в баранку хвостом.

– Псиной пахнет!
– догадывается Ник.
– Точно! Назад!

Уходим!

А из-под елового полога на площадку у ворот выбираются все новые и новые собаки. Разбуженные человеческими голосами, они недовольно вертят лобастыми головами, коротко взлаивают, прочищая глотки, присматриваются…

– Бежим!
– орет Хал.

Его крик словно бы становится для псов сигналом к атаке. Не менее трех десятков лохматых тварей широким клином устремляются в атаку на непрошеных гостей. Гости, впрочем, не дожидаются собачьего гостеприимства. Поскальзываясь и разбрызгивая жидкую грязь, они выбегают за вросшие в землю ворота и мчатся через Сибирский тракт к огромной, футуристического вида постройке, высящейся всего в полусотне метров.