Шрифт:
– Похоже, что ты совершенно ничего не понимаешь.
Филипп снова улыбнулся. Шарлотта казалась еще более прелестной, когда злилась. Впрочем, нет, сейчас она вовсе не злилась! Да-да, она покраснела, словно ужасно смутилась. Но неужели его жена смутилась из-за того, что он поцеловал ее на людях? Странно все-таки…
Он посмотрел на грудь Шарлотты, и она, отступив на шаг, воскликнула:
– О Господи, Филипп!…
– Что, дорогая? – Он по-прежнему смотрел на ее грудь. И ему вдруг пришло в голову, что это, возможно, станет его новой забавой. Раньше он не позволял себе рассматривать грудь Шарлотты – и напрасно. У нее была изумительная грудь, прекрасная и обворожительная…
Она отступила еще на шаг и, скрестив на груди руки, проговорила:
– Филипп, ты ведешь себя совершенно недопустимым образом. Ты поцеловал меня прямо здесь, на ярмарке.
Он со вздохом поднял взгляд к ее лицу – теперь грудь Шарлотты была скрыта от его глаз!
– Значит, целовать тебя на ярмарке – это совершенно недопустимо? – спросил он с невинной улыбкой. – Что ж, если так, то мои извинения, дорогая. Но поверь, я решил, что настоящий джентльмен и хороший муж как раз и должен был поцеловать тебя в этот момент.
Шарлотта взглянула на него, прищурившись, и вдруг опустила руки. И Филипп тотчас же снова улыбнулся. Какая у нее прелестная грудь!
Несколько секунд Шарлотта молча смотрела на него, потом прошептала:
– Прекрати таращиться на меня! Ведь мы же на ярмарке!
Филипп весело рассмеялся.
– Прекратить? Но почему? Ты же флиртовала со мной, не так ли? И дразнила меня своими… «обнаженными портретами». – Пристально взглянув на жену, Филипп спросил: – Ты действительно думаешь, что мне нужен рисунок Эстли?
Она пожала плечами:
– Я об этом вообще не думаю. И перестань смотреть на меня… с таким вожделением. А что касается поцелуя… Тебе не следовало целовать меня на ярмарке. Ведь нас тут видят сотни людей…
Какое-то время они молча смотрели друг другу в глаза. Наконец, не выдержав взгляда мужа, Шарлотта в смущении потупилась. А Филипп, криво усмехнувшись, сказал:
– Что ж, отлично. – Он взял ее за руку. – В таком случае мы уезжаем.
Шарлотта вздрогнула и прошептала:
– Уезжаем?
Герцог кивнул:
– Да, немедленно уезжаем.
Глава 12
«Черт возьми, но где же карета? – думал Филипп, озираясь. – Может, я забыл, где мы ее оставили? Или же кучер перегнал ее в другое место?»
Однако карета его не очень-то беспокоила. Гораздо больше тревожило другое… Почему Шарлотта вспомнила про эти ужасные рисунки Эстли? И почему она так смутилась – по-прежнему смутилась! – когда он поцеловал ее? Неужели и впрямь считала, что целовать жену на ярмарке – неприлично? Или тут нечто иное?…
Филипп покосился на жену, что-то бормотавшую себе под нос. Судя по всему, она сейчас бормотала проклятия в его адрес. Однако не упрямилась, послушно шла за ним. И даже не делала попыток высвободить руку, хотя он не так уж крепко ее держал.
«Но что же делать сейчас? – думал герцог, то и дело осматриваясь. – Что делать, если в ближайшие минуты мы действительно найдем экипаж?» Глупый вопрос, конечно же. Ведь существовало множество дел, которыми можно было бы заняться со своей женой в карете, чтобы скоротать время.
Да-да, множество дел. Причем весьма приятных.
Филипп зашагал быстрее, он решил, что должен немедленно найти экипаж.
И тут Шарлотта заупрямилась.
– Куда ты бежишь?- пробурчала она. – А если ты решил, что я… – Она немного помолчала. – Ты неправильно меня понял, когда я сказала, что тебе не следовало меня целовать. Я совсем не это имела в виду. – Она снова смутилась и, потупившись, добавила: – То есть… не совсем это. Просто я… – Сообразив, что окончательно запуталась, Шарлотта умолкла.
Филипп взял ее за подбородок и заглянул ей в глаза:
– Дорогая, только не говори мне, пожалуйста, что хорошие мужья не целуют своих жен в уединении карет.
Сапфировые глаза Шарлотты вспыхнули, а щеки залились краской. Ткнув Филиппа пальцем в грудь, она воскликнула:
– Да, не должны! Это именно тот случай, когда хороший муж не должен целовать свою жену. А если он полагает, что его жена займется такими… такими отвратительными делами…
– Отвратительными делами? – Филипп взглянул на нее с удивлением. – Дорогая, о каких отвратительных делах ты говоришь? Может, ты имеешь в виду не поцелуи, а что-то другое?