Он промолчал, и она с улыбкой добавила:

– Мог бы сказать «пожалуйста».

Он тоже улыбнулся:

– Пожалуйста, дорогая. Но может быть, ты… Может, ты поцелуешь меня?

– По-моему, это глупо с твоей стороны, – сказала Шарлотта час спустя, глядя в окно кареты. – Неужели ты не понимаешь, что глупо не говорить мне, куда мы едем?

Герцог с усмешкой пожал плечами:

– Да, наверное, и впрямь глупо. Но я все равно ничего тебе не скажу. Ведь ты же не захотела обучать меня поцелуям… И вообще, цель нашей поездки – это большой секрет. Потому что я решил сделать тебе сюрприз.

Шарлотта искоса взглянула на мужа:

– Что касается поцелуев, то я подумала, что их отсутствие – это прекрасный урок для тебя.

Герцог весело рассмеялся:

– Так и есть, дорогая.

– Тогда зачем же…

– Мы приехали! – громко объявил Филипп, и карета тотчас же замедлила ход. Приложив палец к губам жены, он сказал: – Закрой глаза, дорогая.

Шарлотта взглянула на него в недоумении, и он со вздохом добавил:

– Похоже, ты до сих пор не доверяешь мне. – Он убрал палец от ее губ и прошептал: – Закрой же, милая…

– Да, хорошо. – Шарлотта повиновалась.

– А теперь слушай, – продолжал Филипп. – Внимательно слушай.

Шарлотта затаила дыхание, но услышала лишь тихое поскрипывание – это кучер слезал со своего сиденья.

– Ты слышишь детей? – шепотом спросил Филипп.

И тут Шарлотта вдруг действительно услышала детский смех.

– Да, слышу, – ответила она.

– А еще что слышишь?

Она невольно улыбнулась. «Какой же он сегодня милый!» – промелькнуло у нее.

– И еще… слышу музыку.

Да, теперь она отчетливо слышала пиликанье скрипки, а также веселый смех и хор голосов. Похоже, где-то совсем рядом исполнялся припев к «Петушиным боям в Веднесбери».

Немного помолчав, Шарлотта с улыбкой добавила:

– А теперь слышу мычание коров.

Филипп тихо рассмеялся и ответил:

– Да, совершенно верно.

Прошло еще несколько секунд, и Шарлотте вдруг показалось, что она уловила какой-то пряный аромат, запах чего-то съестного. Снова рассмеявшись, Филипп сказал:

– Передвинься поближе к двери. – Он чуть приоткрыл дверцу экипажа.

Запах тотчас же усилился, стал более острым.

Шарлотта воскликнула:

– Это пирожки с мясом! И колбаски! – Она повернулась к мужу. – Ты привез меня на ярмарку, верно?

Он молча кивнул. И сейчас во взгляде его была удивительная нежность – такого она прежде не видела в глазах Филиппа. Впрочем, была не только нежность, но и страсть.

Да, было совершенно очевидно: Филипп желал ее, страстно желал.

При мысли об этом сердце Шарлотты гулко забилось в груди. Судорожно сглотнув, она пробормотала:

– Филипп, я… – Шарлотта не знала, как выразить свои чувства. Более того, она даже не подозревала, что еще может испытывать нечто подобное.

Тут он распахнул дверцу настежь и выбрался из кареты. Когда же повернулся к ней, чтобы помочь ей сойти вниз, взгляд его был такой же, как обычно, – в нем уже не было нежности.

«А может, эта нежность мне просто почудилась? – спрашивала себя Шарлотта. – Может, то была банальная похоть, не более того?» Она решила, что именно так, что ей просто почудилось… Потому что иначе ей пришлось бы заглянуть и в собственное сердце, а это внушало страх. Да-да, конечно же, Филипп был так добр к ней только потому, что желал ее, вот и все. И, само собой разумеется, что он не любил ее. Возможно, даже презирал все эти три года. Презирал так же, как она его. Вот только…

Вот только она не была уверена в том, что до сих пор презирала его. Да, конечно, она по-прежнему не доверяла ему, но мысленно ей уже не хотелось называть мужа «проклятым аристократом». Теперь он снова стал для нее просто Филиппом, как когда-то… И этот Филипп дарил ей красивые вещи, смешил ее и даже устроил так, чтобы ее родители и братья пришли к ним на ужин.

И, конечно же, нельзя было не замечать того, что он очень изменился – даже голос у него стал… какой-то другой. Теперь, услышав его голос, она чувствовала, что ей хочется прильнуть к нему, прижаться к нему покрепче… А когда он улыбался, ей хотелось его поцеловать.

На нижней ступеньке Шарлотта оступилась и, наверное, упала бы, если бы муж не поддержал ее.

– Осторожнее, дорогая. – Филипп обнял жену и с улыбкой сказал: – Не бойся ничего, ведь я здесь.

Как ни странно, но в этот момент Шарлотта вдруг подумала о том, что объятия мужа совершенно естественны. И, наверное, она вполне могла бы обнять его в ответ и прильнуть губами к его губам.

Нет-нет, только не это! И даже думать об этом не следовало!

Отстранившись от мужа, Шарлотта мысленно воскликнула: «О Боже, опять!… Опять меня влечет к нему!»