Тут Татьяна шумно вздохнула, завертела головой, как будто проснулась в незнакомой комнате и теперь не понимает, где находится, лицо ее порозовело.

— Что это с тобой было? — спросила ее Надежда настороженно. — Какие-то странные вещи ты говорила…

— Странные? — переспросила Татьяна. — А насчет чего?

— Насчет того, что темницы рухнут, и меня отсюда выпустят, да еще и с извинениями… и что мой враг погиб… в общем, чушь какую-то!

— Нет, это не чушь! — возразила та. — На меня, Надя, иногда находит… сама не знаю что, но я тогда как будто вижу, что случилось где-то в другом месте, и будущее могу предсказать…

— Что ж тогда ты свое-то будущее не угадала? — недоверчиво проговорила Надежда. — Не угадала, что тебя с поезда ссадят, что ты в камеру угодишь?

— Ну понимаешь, раз на раз не приходится… я так, по заказу, не могу. Это дело тонкое, сложное…

— Дело ясное, что дело темное! — поддразнила ее Надежда.

И в это время дверь камеры открылась, туда заглянула Раиса и проговорила с каким-то странным выражением:

— Которая Лебедева, на выход!

— Вот видишь? — оживилась Татьяна. — Я же говорила, что тебя выпустят! А ты мне не верила…

— Да кто тебе сказал, что меня выпустят? — ответила Надежда Николаевна, которая в последние дни ждала от жизни одних только неприятностей. — Просто снова на допрос ведут, будут опять какие-то дурацкие вопросы задавать…

Действительно, Раиса передала ее печальному Индюкову, который провел ее по коридорам и лестницам и снова привел в кабинет начальника отделения.

Только вместо полковника Горлового за просторным столом сидел теперь старый знакомый Надежды майор Дятлов.

— Здравствуйте, Надежда Николаевна! — проговорил он с непонятной робостью. — Присаживайтесь, пожалуйста!

Надежда села на знакомый трехногий табурет, но Дятлов выскочил из-за стола и пробормотал:

— Что же это такое? Так не годится… на этом же совершенно нельзя сидеть!

Он подбежал к двери, выглянул в коридор и крикнул:

— Индюков, принеси из дежурки приличный стул!

Затем вернулся за свой стол и развел руками:

— Извините, Надежда Николаевна, за всем не углядишь! Сейчас вам принесут…

— А вас что — повысили? — спросила Надежда с интересом.

— Да… как бы повысили… временно пока… — Майор опасливо огляделся, как будто подозревал, что повысившее его начальство находится прямо здесь, в кабинете, и следит за каждым его движением.

— А полковника что, куда-то перевели?

От этих слов на лице Дятлова проступил самый настоящий ужас. Он перегнулся через стол и зашептал:

— Перевели! Еще как перевели! Так уж перевели, что не приведи, извиняюсь, Бог!

— Что-то вы загадками говорите… — начала Надежда Николаевна, но в это время дверь открылась, и майор испуганно замолчал.

В кабинет вошел Индюков со стулом. Этот стул он поставил рядом с Надеждой Николаевной и обтер рукавом. Неясно, стал ли стул от этого чище, но Надежда пересела на него под приглашающим взглядом Дятлова.

Надзиратель вышел, майор проводил его взглядом.

Надежда снова спросила:

— Так что же все-таки случилось с полковником?

Дятлов завертелся как уж на сковородке, охнул и проговорил страдальческим голосом:

— Все равно ведь вы узнаете! Тайное, оно всегда становится явным, особенно в таком маленьком городке!

Он еще раз тяжело вздохнул, покосился на дверь, потом почему-то на окно и прошептал отчетливым театральным шепотом:

— Нет больше с нами полковника Горлового! Погиб, можно сказать, на боевом посту!

— Что?! — переспросила Надежда удивленно. — На боевом посту? Как это может быть? Кто же его убил?

— Экскаватор… — прошептал майор и вкратце рассказал Надежде о дорожно-транспортном происшествии, жертвой которого стал полковник Горловой.

— Так что расплющило его, Надежда Николаевна, в лепешку расплющило…

— Расплющило? — повторила Надежда и едва не свалилась со стула.

«А ведь это я ему пожелала!» — подумала она испуганно.

И вспомнила, как, выходя из кабинета полковника, пожелала в душе, чтобы того расплющило. Именно такое слово пришло тогда ей в голову… и вот — по этому ее слову все и произошло!

«Что же это такое? — продолжила она свою мысль. — Неужели мои тайные желания имеют такую власть? Но это же полная ерунда! Мистика какая-то…»

Мистику Надежда Николаевна не одобряла. То есть она в нее совершенно не верила. Она считала, что все сверхъестественное — это выдумки хитрых мошенников, в которые могут верить только необразованные и недалекие люди.

И вот теперь она сама столкнулась с откровенной мистикой.

Действительно, если перебрать все, что происходило с ней с момента прибытия в Козодоев, иначе как мистикой это не объяснишь. Начиная с разбитого окна аптеки, упавшего маляра — стоило ей с кем-нибудь повздорить, как с этим человеком непременно случалась какая-нибудь неприятность.