– Чего не было, того не было. Хлобыстал он безмерно березовый сок, это верно. С русалками отплясывал. Какой-то заморский прынц к нему заявился, так он с этим прынцем лобызался, ну совсем, как с бабой. Я бы с таким зеленым да косматым лобызаться не стал. Какому-то полулысому пущевику ни про што по шее надавал. Но с берега ни разу не уходил. Да его бы оттуда и силком не утащили, поскольку там для него был весь комплекс удовольствий: выпивка, девки, и есть, кому в морду дать. Ты что, Филиппа не знаешь?!

– Ну?!
– Ставр отвернулся от Еропки и уставился на братьев.

– Так всю ночь в кустах и просидел?
– прищурился Гудим на Еропку.

– Всю ночь, от заката, до рассвета, - подтвердил Еропка.

– И пару раз вздремнул, - подсказал Гудим.
– Ненадолго, легонько, но вздремнул, - и все смотрел, смотрел Еропке в глаза, будто правду оттуда вылавливал.

Но Еропка за ночь ни разу век не сомкнул, и ничего плохого Гудим в его глазах выловить не мог. А леший вполне справедливо обиделся.

– Может ты сыщик и хороший, и талант в тебе имеется, тут я спорить не стану. Тем более, плохого к нам не пошлют. А вот проницательности в тебе нет - заявил он Гудиму.
– По глазам моим должен увидеть и по облику моему безупречному определить, что говорю я чистую правду. Истину!
– и указательный палец поднял, поставил его между собой и Гудимом как преграду.

Не мог Гудим поверить Еропке. Зерна из берлоги исчезли, а кроме Филиппа о них никто не знал. Да еще и скрепка, которую он нашел в песке на берегу. Как она могла туда попасть? Кто-то ведь туда ее принес. Кто кроме Филппа мог это сделать? Значит, не так прост водяной, нашел какой-то хитрый способ, чтобы забрать зерна. Для создания алиби устроил гулянку. Обвел лешего вокруг пальца: выбрал момент, отлучился ненадолго и побывал в заброшенной берлоге. А Ставр прост и бесхитростен, он непременно поверит Еропке и опять к Филиппу будет не подступиться.

Ставр и поверил. Сообщения Еропки, что водяной в эту ночь не отлучался, ему было вполне достаточно.

– Слышал!?
– бросил он Гудиму и уставился на Колотея.

Тот не стал ждать вопроса.

– Присмотрел я за Дверью. Ни разу за ночь не открылась. Не выходил Никодим из своей школы.

Ставр даже уточнять ничего не стал, и Буряту, который рвался задать Колотею, какой-то вопрос оборвал.

– Вот мы и допрыгались, - сказал он, ни на кого не глядя.
– Никакого просвета.

Ничего от хитроумной затеи братьев не получилось. Положение главного лешего стало еще хуже: мало того, что зерна украли и вора найти не смогли, так еще и остальных зерен лишились. По его глупости и доверчивости и лишились. А Никодим и Филпп, как он и полагал, ни в чем не виноваты. Еропке и Колотею Ставр верил абсолютно.

От этих мыслей главный леший как-то сразу увял. Только что был большим, сильным, решительным. Готовым, хоть в драку, хоть куда. А тут сразу постарел на сотню-другую лет: большие руки беспомощно повисли, лицо как-то сразу осунулось. Он, тяжело ступая, добрел до бревна, и медленно опустился на него. А племяши, как стояли, так и остались стоять. От их решительного вида тоже ничего не осталось, увяли оба.

– Дядя, так ведь это...
– с тоской заговорил Бурята.
– Как ты не понимаешь, что никому нельзя было говорить, даже лучшим друзьям?.. Правило такое...

– Колотей и Еропка ничего не знают, - сказал Ставр.
– Я их просто попросил присмотреть, кто в Лес пойдет, Филипп или Никодим. Они и присмотрели. А зерен нет, ни тех, ни других.

Теперь уже Еропка и Колотей ничего не понимали. Пришлось им рассказать о хитром приеме братьев и чем это все закончилось. Не Ставр конечно, рассказывал, а Бурята. Ставр только слушал и удивлялся самому себе: как он, старый пень, мог поверить в такое и лишился последних зерен.

– Способ в криминалистике опробован не раз и действует безотказно, история ни одного прокола не знает. Но здесь явно произошла утечка информации.
– так закончил свой рассказ Бурята.

– Была утечка, - поддержал брата Гудим.

Потом оба, не сговариваясь, уставились на Ставра.

– Не говорил я никому!
– сердито рявкнул он.
– Что я сам себе враг!

Братья упрямо продолжали глядеть на него. Они ведь никому ничего не говорили о том, где спрятаны зерна, а кроме них об этом знал только Ставр.

– Никому ничего не сказал, - утверждал Ставр. Он не оправдывался, он просто боль свою выплескивал.

– Даже нам не сказал, - покачал головой Еропка, и непонятно было, похвалил он за такую секретность Ставра или осудил его.

– Слышал кто-то ваш разговор, - решил Колотей.

– Некому было слышать, - не согласился Ставр.
– Здешний барсук Гоша около землянки околачивался, Бурята и его прогнал. Фроську тоже направили. Даже Фроська ничего не слышала.

Ставр посмотрел на загогулины, нарисованные Колотеем.