– Ага, - подтвердил Фитюк.
– Все мы тогда чуть не пропали.

– Вам, конечно, интересно, как это все случилось, так что могу рассказать, - предложил Филипп.

Не до рассказов было сейчас лешим, но и отказаться нельзя. Тем более, что водяной обещал помочь.

– Расскажи, - неохотно попросил Ставр.

Водяной пригладил усы, прикинул, с чего начать и стал рассказывать.

– Года два тому назад это было. Скучно мне стало в омуте, и решил я вокруг Европы прокатиться, круиз называется. Еника на вожжи, Ефтея рядом и Фитюка тоже взял. Мало ли что в дороге случиться может. Знаю я эту Европу, в ней дряни тоже немало. А Фитюк посильней вашего Могуты. Если кто поперек станет, он того мигом уговорит. Путешествуем мы вокруг Европы, по пути в реки заходим, знакомимся, кое-какие связи устанавливаем. И как раз до немцев добрались. Есть у них такая река - Рейна называется.

– Главная водная артерия страны, - подсказал Никодим.

– Да, большая река и в порядке содержат, - подтвердил водяной.
– Встретили нас там тоже неплохо. У них население совсем другое. Русалки иностранные помельче наших, и по красоте им до наших далеко - ундины называются. Коряжников, скажем, донников или прибрежников вообще нет. Но полно всякой мелочи: никсов, неков, никеле... Скользкие все, пучеглазые, не на кого посмотреть. И все как один щерятся, зубы показывают. А морды тусклые, и не поймешь, то ли улыбаются, то ли укусить хотят. Но все нам уважение оказывают. Экскурсии, обеды, речи разные. А вечером - отдых и развлечение. Сели мы с их вассерманом Михелем в картишки перекинуться... Березового сока у них нет. Пьют свое бир. Гадость. Чтобы до веселого состояния дойти, бочку надо выпить, не меньше. А им нравится... Потягиваем мы ихний бир и играем на интерес. Один кон выигрываю, другой, третий. Потом проигрывать стал. Ну, прямо не идет карта, и не идет. Меня зло берет, ставлю на кон и ставлю...

– Э-э-э, - осудил его Никодим.
– Мне еще отец говорил: когда в карты играешь, заводиться нельзя. Все проиграть можно.

– Я и проиграл, - весело признался водяной.
– Все что взял с собой проиграл. А нам еще домой возвращаться надо. Но, - думаю, - не может такого быть, чтобы одному все время карта шла, а другому не шла.

– Может, он жульничал?
– спросил Ставр.

– Вот-вот, и у меня подозрение появилось. Но сам себе поверить не могу. Очень благородный вид, у ихнего вассермана. Животик кругленький, побольше моего, на шее голубой галстук, из кармашка пиджака цветной лоскуток торчит. И борода ровная, будто он ее каждый день подстригает. Прямо весь из себя немец. Вроде нашего Клямке, только еще посолидней. И вежливый: что ни слово, то непременно битте. Не может, - подумал я, - такой вежливый, с цветным лоскутом в кармашке жульничать. Поставил на кон свою последнюю надежду, возок. И проиграл. А он сочувствие ко мне проявляет.

– Как ты теперь, - говорит, - домой добираться станешь? Чем я тебе помочь могу?

А чем он мне помочь мог? Возок, чувствую, не вернет. Возок мой ему понравился.

Выпил он кружку бира, подумал и заявляет:

– Ты стал за этот день моим самым хорошим другом, Филипп и дам я тебе возможность отыграться. Ставь на кон своего старшего подкоряжника. Может тебе повезет.

– А если опять не повезет?
– спрашиваю.
– И зачем тебе мой подкоряжник?

– У нас, - отвечает, - во всем водном бассейне ни одного такого сильного и лопоухого нет. С таким слугой меня еще больше уважать станут.

Не хотел я на Фитюка играть, привык я к нему. Но был уверен, что выиграю, так что сыграли. И снова я продул. В этот момент у меня подозрение окончательно окрепло. Шельмует немчура! Не может быть, чтобы я столько раз подряд проигрывал. А доказать не могу. Решил с народом посоветоваться. Отвел Ефтея и Еника в сторонку.

– Что делать будем?
– спрашиваю.
– Ободрал нас Михель, как липку. Нам теперь и до своего омута не добраться.

Ефтей долго не задумывался, у него одно на уме:

– Давай, - говорит, - устроим им водоворот с брызгами и водопадом. Я, - говорит, - Михеля этого по кумполу стукну и в заложники возьму. А Фитюк всех пучеглазых никсов и никеле в угол загонит. Потребуем обратно все наше добро, что-нибудь в придачу и свободного выезда.

Что с начальника охраны возьмешь: у него вся служба такая, кого стукнуть, кого в угол загнать, где водопад устроить. Приемчик верный, только очень уж бандитский.

– Нет, - говорю.
– Водоворот с брызгами отменяется. После него в Европе не покажешься. А мне отношения с Европой портить ни к чему.

Спрашиваю Еника, что тот думает? Характер у кучера занудный, но соображает. Этого у него не отнимешь. У меня ездовым работать не каждый сможет.

Еник тоже долго не задумывался:

– Так ты же его картами играешь, - говорит, - а Михель этот, хоть и вассерман, но жулик. Когда карты растасовывать будешь, подмени их своими. И кранты тогда, твоему Михелю, с чужими картами он сразу забулькает.

Дельно посоветовал Еник, но у меня ведь и на кон поставить нечего, хоть сам садись. Еник и это сообразил.

– Ты хозяин, меня на кон поставь. Он сходу наживку заглотает. Без хорошего ездового ему и возок наш не пригодиться. А ихие пучеглазые никсы и никеле, только и умеют, что хвостами шлепать. Они и не знают, в какой руке вожжи держать. Никуда этот Михель не денется, клюнет, не сомневайся.

– А если опять проиграю?

– Проиграешь, тоже не беда. Я от немца сбегу, в наш омут вернусь. Возок захвачу и Фитюка с собой уведу. Только если карты ему подменишь, не выиграет он. Не сомневайся.