– Длинный...

– И лохматый, - подсказал Бурята, вспомнивший рассказ Хрола.

– Точно, лохматый, - обрадовался Фитюк.
– Длинная черная борода.

– Чужой, - отметил Ставр.
– У нас чернобородых нет. Еще чего?

– Плечи широкие, руки длинные, на ногах мягкие сапоги, а куртка серая, как у леших, только застегнута на другую сторону, - продолжил Фитюк и на этом исчерпал запас примет незнакомца.

– Какие-нибудь особые приметы у него есть?
– поинтересовался Бурята.

Фитюк задумался.

– Такое, что ни у кого нет, а у него есть, - подсказал Бурята.

– А-а-а!
– обрадовался Фитюк.
– Конечно. Ухо у него правое сейчас вот такое, - Фитюк представил лешим широкую ладонь своей правой руки.
– И красное.

– Такое большое?
– не поверил Бурята.

– Хозяин приложился, - объяснил Фитюк.
– И еще у него есть особая примета, но наоборот. Это значит - у всех есть, а у него нет.

– Ну-ну...

– Тоже работа хозяина. Зубов у него нет. Осталось немного, самая малость.

– Не заметил, куда он девался?
– спросил Гудим.

– Слинял, - ухмыльнулся старший подкоряжник.
– Как хозяин ему в зубы врезал, так он сразу и слинял. Чего ему было в драку лезть: зубов у него осталось совсем мало, на драку не хватило бы. Он их и унес.

– Значит, длинный, косматый и без зубов. Я и в бане у Каливара о такой личности, не слышал, - покачал головой Еропка.

– Мне пущевик рассказывал, что видел чужого, - вспомнил Гудим.
– Тоже длинный и косматый. И с топором.

– Тот, которому хозяин врезал, бед топора был, - заявил Фитюк.

– Один ли, два ли, какая разница. Кто-то их прячет, - Колотей кивнул на начертанные посохом загогулины.
– Ясное дело, тут так и сказано, что следует своего искать. Здесь свой замешан. Он и прячет. Его искать надо.

– Может помочь в чем?
– спросил водяной. Обидно ему стало за Лес, где, какие-то пришлые шалят, и даже на него, водяного, со слегами бросаются. Да еще зерна украли.

– Мы от помощи не отказываемся, - тут же откликнулся Ставр.
– Только чем ты помочь можешь?

– Да уж чем-нибудь, подумать надо...
– водяной задумался, но думал недолго.
– Есть у меня про запас одна бутылочка, - обрадовался он и подмигнул Фитюку. Старший подкоряжник тоже растянул в улыбке толстые губы.

– Не до бутылочек нам сейчас, - Ставр и так-то редко баловался березовым соком, а тут такая беда.

– Это вовсе не то, что ты подумал - усмехнулся водяной.- Я ее открою, так вы все ахнете и спасибо скажете.

– Чего-то ты сегодня расхвастался, - продолжал хмуриться Ставр.

– Филипп по-другому не может, - вроде бы заступился за водяного Никодим.
– У него артистическая натура.

– Нисколько не расхвастался. Я вам хорошего помощника дам, он вмиг вора найдет и вернет зерна.

– Коряжника своего?
– спросил Ставр.
– А, может быть, Фитюка? Вон он у тебя какой могучий.

– Нет. Коряжник и Фитюк мне самому нужны. Но этот, покруче их будет. Дам я вам...
– Филипп сделал паузу и, когда все уже заждались, выпалил: - Джинна я вам дам.

– Чего?..
– Ставр знал, что водяного часто заносит, но не настолько же.

– Чего? Чего?
– передразнил Филипп лешего.
– А ничего! Есть у меня самый настоящий джинн. В бутылочке сидит, - и, заметив, с каким недоверием на него смотрят, рассердился: - Ну что вы на меня уставились!? Запихал его кто-то туда. Забыл я спросить как. Но сидит в бутылке. Ты у меня поулыбаешься!
– это он Никодиму.
– Тоже мне убежденный атеист нашелся. Вот стукну разок, и перестанешь улыбаться. Я его, который год держу про запас, на самый крайний случай. А тебе, Ставр, отдам, мне для друга ничего не жалко.

Не держал он джинна, ни про какой запас. Просто отдал бутылку с джинном Марфуте года два тому назад и забыл о ней. Потому что со всеми своими делами справлялся без помощи всяких иностранных джиннов. А тут как раз и вспомнил.

– Как он к тебе попал?
– полюбопытствовал, переставший из предосторожности улыбаться Никодим.
– В наших краях джинны не водятся. Они на Среднем Востоке обитают, у арабских аборигенов. Там совсем другая цивилизация.

– Так и попал...
– Филипп любил рассказывать о своих приключениях.
– Собственным умом его добыл. Чуть было я тогда совсем не пропал, но выкрутился. Фитюк свидетель.