– Узнал что-нибудь?
– с надеждой спросил он.

Колотей тоже посмотрел на свои причудливые рисунки.

– Нет. Толкового ничего не узнал. И посох не помогает. Но, кто-то, из своих в этом деле замешан, из леших, это точно.

На поляну перед землянкой неслышно вышел Никодим. Домовые босиком ходят, да аккуратно, не топочут, как, какие-нибудь хлевники, или гуменники. Никто из леших и не услышал, не заметил, как он появился. Не желая подслушивать чужие разговоры, Никодим громко кашлянул, и все тут же обернулись к нему.

– Я сейчас понял, как важно использовать в быту достижения науки, - сообщил домовой.
– Шел сюда по компасу, - он показал всем свое сокровище, блестевшее на запястье левой руки.
– Кое-где мешал кустарник, но, в основном, колоссальное преимущество: дорога оказалась вдвое короче.

Леших эта новость не заинтересовала. По их лицам домовой понял, что им сейчас не до научного подхода.

– Так и не нашли?
– спросил он.

– Нет, - односложно ответил Ставр.

– Я домовых порасспрашивал, - Никодим подошел и тоже уселся на бревно, - они в курсе обо всем, что в селе делается, и окрест него тоже все знают, так никто ничего о пропавших зернах не слышал. Но если что-нибудь проведают, непременно сразу мне сообщат.

– Здесь они, зернышки наши драгоценные, в Лесу еще, - высказал общее мнение леших Еропка.
– Это полная и беспрекословная аксиома. И твои домовые нам пока ничем помочь не могут.

– Кто знает, как оно повернется, - сказал Колотей.
– Сейчас не могут, а потом, может, и смогут. Пусть прислушиваются домовые.

– У меня еще одно соображение есть, - сказал Никодим, но какое это у него соображение так никто и не узнал, потому что в это время затрещали кусты, словно стадо оленей через них ломилось, и на поляну вывалился водяной. А следом за ним, старший подкоряжник Фитюк с трезубцем.

– Чего такие невеселые?
– во весь свой нетихий голос окликнул леших Филипп.

Сам он был в наилучшем настроении. После ночной гульбы пару часиков соснул, много ли водяному надо, потом приложился, как следует к туеску с выдержанным березовым соком. Был водяной сенйчас веселым и добродушным.

Ни один из леших веселый тон Филппа не поддержал.

– Лица у вас очень задумчивые и в глазах тоска, - сокрушенно покачал головой водяной.
– Даже Еропка молчит. Да вы, наверно, никак мерзавца, что зерна украл, поймать не можете!?
– удивился он.
– А я думал, вы его давно отловили, вымочили, как следует в болоте, и на корявую осину сушить повесили.

– Поймать дело простое, никак не можем вычислить, какая личность все это антинародное преступление сотворила, - пожаловался Еропка.
– Крутовня дурацкая получается. Полная теорема без всяких доказательств. Ты, говорят, той ночью с кем-то чужим в Лесу познакомился?

– Это он со мной познакомился, - широко ухмыльнулся Филипп и с удовольствием посмотрел на здоровенную ладонь правой руки.
– Шатается по Лесу всякая шантрапа. Если ты в гости пришел, то представься по всей форме, чтобы хозяин знал, с кем дело имеет. А этот ни слова не вякнул и полез, куда ему лезть, вовсе не следовало. Я ему зубы и сосчитал.

О том, что вначале, водяной гостью, ни с того, ни с сего, оплеуху залепил, Филипп и не вспомнил. А уж о том, что его самого слегой перетянули - тем более вспоминать не стал.

– Как он выглядит?
– спросил Гудим.

– Кто он такой, чтобы я его еще и разглядывал, - хохотнул водяной.
– Ухо у него есть, это точно. Про второе не скажу, а одно есть. И зубы были. Может какие-то еще и остались. Не считать же мне их. А разглядывать я его не стал.

– Значит, не знаешь, как выглядит?
– с сожалением повторил вопрос Ставр.

– Конечно, не знаю. Не мое это дело разглядывать всяких бродяг. У меня для этого омутники есть и подкоряжники.

– Жалко. Какие-то чужие в Лесу ходят, а какие они из себя мы не знаем.
– Ты не был ли там?
– спросил он у Фитюка.

– Конечно, был, сопровождал хозяина, - с достоинством заявил старший подкоряжник.
– Мало ли что случится может.

– Как ты допустил, чтобы твоего хозяина слегой поперек спины перетянули?
– задал ехидный вопрос Еропка.
– На кой хрен такое сопровождение, если слега дубовая.

– И это в Лесу знают?
– покачал головой водяной.

– Фроська на хвосте принесла, - хмыкнул Еропка.

– Ну и что, - нисколько не смутился Филипп.
– Подкоряжник свое место знает. Обучен. Если бы Фитюк полез меня защищать, ему бы первому и досталось. От меня, - пояснил он.
– Со своими супротивниками, я сам разбираюсь, в этом деле мне помощников не надо. Ты заметил, каким тот пришлый был?
– спросил он у Фитюка.

– Заметил.

– Раз заметил, так докладывай, со всеми подробностями, - потребовал водяной.