Потому что, казалось, больше жить было незачем.

Был второй понедельник мая, и весна уже вовсю заявила свои права — пригород Лондона тонул в зелени, от свежего воздуха кружилась голова. Гермиона проснулась в самом прекрасном настроении и долго лежала — у нее уже почти пропало молоко, и Генриетту теперь кормили специальными смесями, причем чаще всего по утрам этим занимались Джинни или миссис Грэйнджер. Вот и сейчас ребенка не было в колыбели.

В открытое окно врывался свежий утренний воздух, пахло какими-то цветами и приближающимся летом. Гермиона блаженно улыбнулась.

— Дорогая, ты уже встала? — миссис Грэйнджер внесла в комнату чашку дымящегося кофе. — Мы с Вирджинией собираемся прогуляться с Еттой. Можем подождать, пока ты оденешься.

— Спасибо, мам, — благодарно приняла чашку молодая женщина, — только гулять сейчас не хочу. Мне покажут мою девочку перед тем, как унести на долгие часы?

— Вирджиния уже с ней в саду, — улыбнулась миссис Грэйнджер, — а я пошла воды набрать. Слышу — ты проснулась. Вот, кофе быстро приготовила. Точно не пойдешь с нами?

— Нет, мамочка. Вы только там не увлекайтесь. Она тепло одета? В красный комбинезон?

— Да, не волнуйся. Так, я побежала, а то Вирджиния совсем уж заждалась. — На улице раздался хлопок. — Всё, мы скоро. Не скучай.

Миссис Грэйнджер поцеловала дочь и поспешила вниз. Опустившаяся было на подушки Гермиона услышала из гостиной голоса.

— До–очь! — крикнула миссис Грэйнджер. — Спустись, пожалуйста! К тебе пришли!

«Опять Робби?!» — с раздражением подумала молодая ведьма. Нехотя вставая, она поплотнее запахнула длинный халат и поспешила вниз.

— …только проснулась, — говорила миссис Грэйнджер. — А вот и она!

Гермиона спустилась по лестнице и, выйдя из-за перегородки, остолбенела. Дыхание сбилось, а сердце застучало как барабан.

В гостиной дома Грэйнджеров, рядом с ее приемной матерью и прямо перед ней самой стоял не кто иной, как Люциус Малфой.

Он был одет в широкую мантию, а на диване лежали плащ, перчатки и цилиндр. У ног Люциуса высилась огромная плетеная корзина с откидной крышкой.

Старший Малфой совершенно не изменился со дня свадьбы Волдеморта и Беллатрисы, когда Гермиона видела его последний раз. После карельской трагедии она просила Темного Лорда о том, чтобы поступок Драко никак не сказался на судьбе обоих его родителей, но, понятное дело, не виделась ни с Люциусом, ни с его женой. Да она тогда и вовсе никого не могла видеть.

И вот теперь, меньше чем через год после того, как она убила Драко Малфоя, его отец стоит в гостиной Гермиониного дома, совершенно спокойный, как всегда. Холодные серые глаза непроницаемы, на губах при ее появлении проступила едва заметная усмешка.

— Гермиона, ты в порядке? — испуганно спросила ее приемная мать, переводя растерянный взгляд с остолбеневшей дочери на совершенно спокойного визитера.

— Всё в порядке, миссис Грэйнджер, — учтиво сказал Малфой–старший. — Леди Саузвильт удивлена. Вы позволите нам поговорить наедине?

Эльза растерянно посмотрела на свою дочь, которая, в свою очередь, кивнула ей, не сводя глаз с неожиданного гостя.

— Мы пойдем гулять с ребенком, мистер Малфой, — неуверенно сказала она, — п–приятно было… познакомиться.

— Взаимно, миссис Грэйнджер, — кивнул Люциус, провожая женщину непроницаемым взглядом. Хлопнула входная дверь.

Гермиона стояла, чувствуя, как внутри всё скручивается в жгут. Она широко открытыми глазами смотрела на гостя и вдруг досадливо вспомнила, что волшебная палочка осталась в ящике стола.

Глаза Люциуса были совершенно непроницаемы. Теперь он смотрел прямо на нее изучающим взглядом. Молчание продлилось несколько минут.

— Хорошо выглядишь, Кадмина, — первым заговорил старший Малфой.

У Гермионы внутри всё продолжало дрожать, но внешне она умудрялась оставаться абсолютно спокойной.

— Благодарю, ты тоже. — Молодая ведьма выдержала паузу и сглотнула. — Чем обязана?

— Вот, — Люциус слегка наклонился, поднимая большую корзину, и, сделав шаг вперед, поставил ее на свободный диван, — Темный Лорд просил передать тебе это.

— Что там?

— Змея, — пожал плечами странный гость. — Твоя змея, если не ошибаюсь. — Он откинул крышку корзины и приглашающе отступил немного в сторону.

Гермиона вдохнула поглубже и подошла.

— Алира! — вырвалось у женщины, когда она бросила взгляд в корзину. — Алира! — повторила Гермиона на парселтанге, протягивая руки к подруге.

— Моя госпожа! — почтительно и радостно прошипела ее старая знакомая, послушно выползая к хозяйке.

Змея сильно выросла, немного потемнела и весила теперь не меньше четырнадцати фунтов — Гермиона почувствовала ее внушительную тяжесть, когда та овилась вокруг пояса своей хозяйки.