— О, моя госпожа, как я рада вас видеть! — Угольно–черные зрачки Алиры поблескивали на свету. — Нам о стольком нужно поговорить! Но позже. Пока — уделите время моему любезному спутнику: он скучает, ибо не в силах понять нашего разговора.

Гермиона вздрогнула и перевела взгляд на Люциуса. Тот молчал, ожидая, пока она закончит со змеей.

— Я посажу тебя назад, Алира, — тихо прошипела женщина.

— Да, госпожа, разумеется.

Гермиона помогла огромной змее вернуться в корзину.

— Вы закончили? — иронически спросил старший Малфой, когда она опустила крышку.

— Ты пришел сюда, чтобы принести мне змею? — тихо спросила Гермиона.

— По поручению милорда, — кивнул Люциус. — Мы можем поговорить?

— Разумеется. — Снова невидимая рука сжала ее горло. — Люциус… То, что произошло… Я не виню тебя в поступках твоего сына, — Гермиона, не моргая, смотрела в холодные серые глаза, — и не переношу их на тебя. Но и просить прощения за содеянное не намериваюсь. Как и чувствовать за что-либо вину.

— Я и не жду этого, — бесцветным голосом промолвил старший Малфой. — Более того, я благодарен тебе. Невзирая на произошедшее, ты смогла удержаться от слепой мести.

— Ты не ненавидишь меня? — растерянно спросила Гермиона, мигом теряя напускное самообладание.

— Я уважаю тебя, Кадмина, — пристально глядя ей в глаза, сказал старший Малфой. — Если не возражаешь, давай оставим эту неприятную тему. Не угостишь меня чем-то?

— А… К–конечно… Присаживайся.

Совершенно сбитая с толку Гермиона ушла на кухню и через минуту возвратилась с двумя стаканами. Люциус сидел на одном из диванов и не сводил с нее глаз. Женщина протянула ему виски и присела напротив.

— Что же привело тебя сюда? — осторожно спросила она.

— Поручение Темного Лорда.

— Принести змею?

— Давай выпьем, Кадмина, — не отводя от нее взгляда произнес неожиданный визитер. — Твое здоровье, — он пригубил стакан, и Гермиона последовала этому примеру.

Повисла пауза.

— Что ты собираешься делать дальше? — нарушил молчание гость.

— Относительно чего?

— Относительно твоей жизни. Тебе здесь не место, Кадмина.

— Так считает mon P'ere? — усмехнулась Гермиона.

— И он прав.

— Джинни наябедничала? — прищурилась молодая женщина.

— Твоя подруга волнуется за тебя.

— Напрасно. Мне хорошо здесь.

— Это неправда, — спокойно возразил Люциус. — Я ведь знаю тебя.

— И что же я должна делать, по мнению Pap'a? — иронически осведомилась Гермиона.

— В гимназии освободилось место преподавателя заклинаний, — неопределенно сказал ее визави.

— Я не могу воспитывать подрастающее поколение с младенцем на руках, — засмеялась ведьма.

— Напрасно ты так считаешь.

— Ты пришел, чтобы предложить мне работу?

— Чтобы напомнить тебе, кто ты.

— Даже я этого не знаю, — помрачнела Гермиона.

— Знаешь, — Люциус поднялся, поставив пустой стакан на пол. — Что ж, мне пора.

— Как, уже?! — Гермиона тоже встала.

— Я всё сказал, — усмехнулся мужчина. — Подумай над этим. — Он чуть наклонился вперед, взял ее руку и поднес к губам.

— Я провожу тебя. — Гермиона растерянно сделала несколько шагов вперед.

Люциус не сдвинулся с места, и теперь женщина стояла к нему очень близко. С ней происходило что-то странное.

Старший Малфой пристально смотрел в ее глаза.

— Люциус, я…

Она запнулась. Рука мужчины скользнула по телу Гермионы, и он легко обхватил ее за талию. Всё еще пристально глядя в карие глаза.

Через секунду ведьма впилась в его губы жадным страстным поцелуем. Люциус отвечал ей грубо и требовательно. Халат распахнулся, мужчина без сопротивления повалил Гермиону на диван.

— Мама… Джинни… — задыхаясь, прошептала женщина, обхватывая его ногами. — Наверх, в комнату. — Она с силой прижалась к нему, и они трансгрессировали в ее постель.

Плохо слушались застежки на мантии и пуговицы на рубашке. Гермиона совершенно не соображала, что и как делает. Она вся дрожала от желания.

Они не говорили ни слова, яростно набросившись друг на друга — как безумные, как дикие звери. То и дело Гермиона ловила непроницаемый взгляд серых холодных глаз — от него мороз пробегал по коже, но она еще сильнее заводилась из-за этого. Женщина будто припала к источнику после долгой томительной жажды — и ненасытно глотала воду, давясь ею, рискуя захлебнуться, но остановиться не могла.