– Как долго продлиться могло наше терпение? До пределов разумного! Мы покорно терпели Калиатрийский Мирный Договор, ведь все мы сердцем и душой были преданы решению царя-императора... Но когда наш царь ушел из мира живых, ушла и наша покорность. Поэтому мы нарушим Договор прежде, чем это сделают наши враги. Ведь мы знаем, как они могут нарушить его! Мы знаем, что единственная их цель - это уничтожить до последнего всех потомков великого овермунского правителя. Они знают, что без Акиллеров, без этого могущественного и всеми любимого рода, не станет самой империи. А тогда уже можно уничтожить и всех тех, кто ревностно оберегал ее, то есть нас - овермунцев!

Голубые глаза Тамерлана яростно сверкали под капюшоном. Его голос был крепок и уверен. Его жесты не оставляли никому сомнения в его правоте.

– Так не потерпим же темного на светлом престоле царя-императора! Не дадим осквернить это священное место! Вперед, мои братья! У стен столицы нас ожидает вечность!..

Сказав эти последние слова, генерал резко дернул поводья, и жеребец пронзительно заржал, став на дыбы. В это мгновение маахо, ощутив резкие эмоции всадников и услышав их воинственные кличи, протяжно завыли. Они точно проводили этим луну, ведь в тот же миг она скрылась, чтобы уступить место рождающимся лучам солнца. В этих неверных лучах пять сотен честных воинов увидели фигуру своего храброго командира. Он скакал на коне по направлению к столице.

Три сотни уже посеревших маахо и две сотни закованных в доспехи коней в один и тот же миг сорвались с места, подняв шум и пыль. Копыта и лапы сотрясали землю. Воины воодушевленно мчались за своим предводителем, выкрикивая его имя.

Первая стычка произошла в предместьях Калиатры. Там располагался один из лагерей темных. Несколько монстров в сверкающих сталью нагрудниках и уродливых шлемах были просто сметены сильным ударом первой боевой линии. Они были заживо похоронены, втоптанные в землю мощными лапами маахо.

Подъезжая к запертым на ночь воротам столицы, генерал остановился. Остановились и наездники. Тамерлан что-то прошептал - его конь громко заржал: это сигнал привратникам, чтобы открылись ворота.

Какое-то время было абсолютно тихо. Овермунцы напряженно ожидали, когда же, скрипнув, раскроются золотые врата и впустят их в город. Однако ни звука не доносилось из-за них. Невероятной величины позолоченные изваяния, казалось, дремали.

Внезапно над воротами обозначилось какое-то движение. В свете восходящего солнца нечто блеснуло алым. Сделав дугу, оно с глухим стуком упало на пыль дороги. Генерал замер, начиная понимать, что это значит.

– Проверь, что это, - тихо приказал он своему помощнику.

Юный овермунец пришпорил лошадь и подъехал к предмету ближе. Спрыгнув, он замер над ним и некоторое время не решался поднять его. Наконец, взяв это в руки, он быстрым шагом пошел в сторону генерала. И вот Тамерлан вблизи увидел то, что только что было сброшено со стены... Голова министра внутренних дел. Устрашающе открытые глаза слепо глядели прямо на Тамерлана. Они истекали кровью из круглой раны во лбу, и капельки, медленно касаясь подбородка, падали у копыт Ареса.

Рука помощника задрожала, было видно, что ему не по себе, и вот-вот его может вывернуть наизнанку. Генерал хмуро спрыгнул с коня и без всяких эмоций взял за черные кудри голову своего старого друга Рафаила. Он как будто не удивился, увидев, что изо рта головы торчат клочки пергамента. Осторожно он вытащил оттуда изорванный, забрызганный кровью свиток.

"Manifestes aep Khaliatria" - Калиатрийский Мирный договор.

Стоило ему прочесть потекшие чернильные записи, как на воротах вновь обозначилось движение, и со стен полетело множество шаров, которые ударялись о землю, разбиваясь, трескаясь, обливая края мостовой кровью. Послышались крики, со стен полетели живые люди. Несомненно - это жители Калиатры, схваченные у ворот в попытке к бегству из города. Завершили мертвую лавину тела нескольких овермунцев, переодетых в форму стражников.

– Лучники!
– крикнул вдруг один из ближайших воинов.

На стенах каждый мог увидеть блеск рогатых шлемов и множество луков, приготовленных к бою.

– Всем под маахо!
– громко приказал один из командиров.

– Генерал!
– в ужасе крикнул кто-то из воинов, находившихся за его спиной.

И когда посыпался град стрел с городских стен, не успевший спрыгнуть с маахо овермунец упал замертво под копыта генеральского коня. Его боевой волк, стойко перенося вонзающиеся в его живот стрелы, держался на ногах до тех самых пор, пока лавина не окончилась. Этот поступок спас генералу жизнь.

Потрясенный Тамерлан резко обернулся. Его воины успешно укрылись под животами своих закованных в доспехи ездовых волков, которые, прижавшись друг к другу боками, создали нечто вроде панциря. Прочная броня успешно останавливала стрелы, которые, как тростинки, отбивались и падали на землю. Впрочем, справа образовалась брешь. Несколько маахо были убиты, а их всадники неподвижно прятались от стрел за их спинами.

– Всем разделиться на четыре отряда!
– крикнул генерал.
– Конники - к Восточным воротам, правый фланг - к Северным, левый - к Южным. Тем, кто остался без маахо, изъять луки!.. Прикройте чародеев, пускай откроют ворота!