путешествие на байдарке в штате Джорджия и, пристав к берегу, был неожиданно атакован кроликом.—

Прим. ред.

159

с другими гендерно сформированными индивидами в генде-ризованных институтах.

Социология как таковая исследует взаимодействие двух сил — идентичностей и структур —

через призму социально сформированного различия и доминирования.

Тендер вращается вокруг этих тем — идентичность, взаимодействие, институт — и их роли в

производстве тендерных различий и воспроизводстве тендерного неравенства. Эти темы

весьма сложны, и отношения между ними также сложны. Они представляют процессы и опыт,

которые формируют основные аспекты наших личностей, наши взаимодействия с другими

людьми и институтами, накладывающими отпечаток на наши жизни. Эти виды опыта

рождены нашими обществами, и мы отдаем им долг, в свою очередь, помогая изменять наши

общества. Мы — гендерно сформированные люди, живущие в ген-деризованных обществах.

Социально-конструкционистская перспектива, однако, идет еще дальше. Мало того, что

гендерно сформированные индивиды согласуют свои идентичности с гендеризованными

институтами, но и эти институты также производят те самые различия, которые мы

принимаем как индивидуальные свойства. Таким образом, «степень, в которой женщины и

мужчины решают различные задачи и выполняют несоизмеримые конкретные социальные

роли, серьезно влияет на степень того, насколько оба пола могут развиваться и/или проявлять

разнообразные варианты личного поведения и индивидуальных характеристик». Различно

структурированный опыт формирует тендерные различия, которые мы часто приписываем

индивидуальным людям11.

Позвольте мне проиллюстрировать это явление сначала на простом примере, а затем на более

аналитическом. На самом житейском уровне подумайте об общественных уборных. В ост-

роумном эссе по поводу «урегулирования между полами» покойный социолог Ирвинг

Гоффман шутливо предложил свое понимание того, как общественные учреждения

формируют те самые гендерные различия, которые они призваны отражать. Хотя мужчины и

женщины «несколько схожи в вопросе отходов и их устранения», по наблюдениям Гоффмана,

в общественных местах мужчины и женщины используют отдельные туалеты, четко

помеченные — «для джентльменов» и «для дам». Эти туалеты устроены по-разному с точки

зрения использования пространства — писсуары для мужчин, более сложные

160

«дамские столики» и другие удобства для того, чтобы женщины могли привести себя в

порядок. Мы думаем об этих местах как оправданно «раздельных, но равных».

Но в частном пространстве наших собственных домов мы используем одни и те же ванные

комнаты и не чувствуем никакой потребности в отдельном местечке. В частных домах

практически нет писсуаров для мужчин, и лишь немногие имеют отдельные комнаты с

«дамскими столиками» для женщин. (И конечно, в некоторых культурах эти функции выпол-

няются публично, безо всякой секретности.) Если указанные потребности имеют различные

биологические основы, спрашивает Гоффман, почему они настолько различны в публичной

сфере и в частной? Ответ, конечно, очевиден — у них нет различных биологических основ:

«Здесь задействовано функционирование органов, дифференцированных у разных полов, но

нет в этом функционировании ничего такого, что с биологической точки зрения рекомендует

сегрегацию; такое социальное установление — полностью культурный вопрос... Туалетная

сегрегация представлена как естественное последствие различия между полами как классами,

но фактически это — лишь средство отдания должного различию, если не его создания»12.

Другими словами, используя отдельные удобства, мы «становимся» джентльменами и

дамами, которые, как предполагается, используют разные средства обслуживания биологиче-

ских функций. Физическое отделение мужчин от женщин само создает оправдание для того,

чтобы их разделить.

Возьмем менее житейский, но, безусловно, не менее важный пример — рабочее место. В

своей ставшей теперь классической работе «Мужчины и женщины корпорации» Розабет Мосс