– - Йохохо!
– - сказал Дед Мороз.
– - Праздник наступил!

И тогда толпа забурлила, все засуетились. Козлоногие сатиры, обнажённые альвийки, рождественские эльфы, зелёные гоблины и причудливые полинезийские божки. Олени в санях и прямоходящие собаки. И все ринулись к воротам.

– - Чёрт возьми, господа!
– - закричала Джультетта.
– - Избегайте давки!

Колокол ударил сто восемь раз, а потом утих [167]. Но его мягкое, медовое звучание, казалось, всё ещё разносится по коридорам. Быть может, это Эхо заблудилось, и не хочет расставаться с его сладостным восторгом?

А снег всё шёл. Он был мягкий и пушистый.

***

На Станции было тихо. Снежок усеял титановые плиты пола и таять не желал. Большая часть гостей-таки успела воспользоваться Вратами и попасть в свои Миры. Остались только сотрудники: вот и мы с Джулией сидели за своими стойками, зябко кутаясь в свои одежды. Джулия и не подозревала, что под Новый Год так холодает. Я отдал ей свою рубашку, и она куталась в неё, похожая на взъерошеного цыплёнка.

Каждый раз, когда я смотрю на неё, мне вспоминается сто тридцатый сонет Шекспира - ну, вы помните, да?

Ее глаза на звезды не похожи,

Нельзя уста кораллами назвать,

Не белоснежна плеч открытых кожа,

И черной проволокой вьется прядь.

С дамасской розой, алой или белой,

Нельзя сравнить оттенок этих щек.

А тело пахнет так, как пахнет тело,

Не как фиалки нежный лепесток.

Ты не найдешь в ней совершенных линий,

Особенного света на челе.

Не знаю я, как шествуют богини,

Но милая ступает по земле.

И все ж она уступит тем едва ли,

Кого в сравненьях пышных оболгали.

Это точь-в-точь про неё - ну, за исключением того, что она не моя возлюбленная. Моя напарница одну за другой курила сигареты "Черномор" - редкостная, ядовитая гадость, доставляемая к нам контрабандой.

– - Слушай, Алекс, -- кашлянула Джулия.
– - Ну, я-то человек насквозь циничный, и верю только в пофигизм, сарказм и оргазм... И всё-таки, в такие дни... Иногда хочется верить, что есть что-то такое, там... где-то там - чёрт возьми, а иначе зачем это всё?

Она тушит сигарету и молчит. Смотрит на меня.

– - А ты во что-нибудь веришь?

Я задумываюсь.

– - Ну да, -- улыбаюсь я.
– - Я верю в Прекрасногрудую Бранвен. Все мы находимся на груди у Бранвен! [168] Иногда я вызываю к ней, и это помогает.

– - Да ну тебя, -- Джулия сплёвывает и резко поднимается.
– - Я не про этих мелких божков, которых сотворила чья-то фантазия. Мы видим их каждый день. Я про другое... к чёрту, кажется, ты не понимаешь.

Я ловлю её за руку. Усаживаю обратно.

– - Погоди, Джули, -- тихо говорю я.
– - Конечно, я верю. Каждый из нас верит во что-то такое, ты так не считаешь? Даже самый закоренелый пессимист, самый прожженный циник. Что-то просто обязано быть - иначе, ради чего вся эта жизнь? Ради чего наши победы и поражения, когда мы сами - лишь пыль на ветру? Пойдут века, и о нас даже не вспомнят. Зачем мне мир без справедливости, в котором умирают невинные дети? Я не хотел бы в нём жить.

Я молчу. Затем начинаю опять.

– - Вера.... Каждый из нас во что-то верит. Кто-то в брата, жену, родителей, светлое будущее, в то, что завтра победят "Буффало Биллс". В бога. В мечту. В себя. Не так уж важно, во что мы верим. Но без веры выжить нельзя. Вера - словно глоток воды в пустыне. Она нужна нам не менее, чем рациональное мышление. Вера - часть нас.

И ещё я сказал:

– - Не знаю, существует ли рай и ад, мусульманский Джаннат и Джаханнам [169], семь небес майянской мифологии или Семь Кругов Дантова Ада. Или же мы - лишь икринки в цепи перерождений, как верят буддисты и индуисты. Истины нам не узнать никогда, и мне кажется, это неважно. Но я верю, верю, что существует что-то - что-то, кроме нашего обыденного мира - что-то, ради чего мы живём.

Я сжал её руку.

– - Я не стремлюсь попасть в рай. Не стремлюсь избежать грехов. И Буддой я не хочу стать. Но я верю, что существует некая сила, которая предопределяет и помогает нам найти смысл жизни. Индуисты называют её Шивой, и Шива есть Любовь [170]. Христиане говорят о жертве своего Бога, и имя Христа - Любовь.

И ещё я сказал:

– - Я далеко не безгрешен, но я думаю - для ЭТОЙ силы наши грехи не имеют никакого значения. Они имеют значение только для нас. Кто этот Бог? Шива, Кришна, Ра, Амон, Кецалькоатль, Саваоф? Я не знаю. Я знаю одно - этот Бог благ. Его дыхание растворено во всём.