Зульфикаров Тимур
Шрифт:
Дервиш а человеку всего одна пуля нужна чтобы на землю навек упасть…
Аллах! что человек так текуч так плакуч так горюч так хрупок блажен среди вечных златых златоплещущих листопадных родимых чинар чинар чинар…
Ай…
Глава XLVII
ЗОЛОТОЙ АБРИКОСОВЫЙ КОТ-ЛИСТОПАДНИК
…Ай Лейли Лейли возлюбленная моя…
Выйдем в родной осенний сумеречный печальный наш город Душанбе…
Где в шафрановых родимых исконных первобытных чреватых сумерках чревах гуляют лишь мусульманские тысячелетние стрелы пули…
Выйдем в шафрановые пустынные сумерки сумерки где бродят лишь внезапные пули и рыжие жирные ярые коты…
В городе некому убирать златые листопады…
В городе палое великое изобилье опадных мокрых затхлых листьев…
Но некому убирать их и они завалили заполонили заглушили город…
Дворники боятся шальных пуль.
И некому убирать городские помойки…
И они стали выше домов и там расплодились неслыханные коты…
Там коты жируют и растут неодолимо от обилья еды брошенной…
И уже коты городские вернулись вспять в диких камышовых котов и они стали опасны для человеков одиноких…
А иные коты от тучных остатков еды одичали и стали как снежные барсы и алчут человеков…
И вот они бродят по пустынному затаившемуся смертному городу и алчут человеков словно каннибалы и нападают на детей…
Лейли Лейли но я не боюсь камышовых алчных снежных змеиных котов…
Но я не боюсь сумерек родных смертельных…
Но я не боюсь пуль летящих древлих мусульманских стрел ножей потому что пуля уже убивала меня…
Всегда в Азьи летели царили стрелы и вспыхивали ножи тайные неслышные а теперь царят пули…
Но я не боюсь их…
…Возлюбленный мой дервиш Ходжа Зульфикар и я не страшусь родных гибельных сумерек златоосенних…
И не страшусь пуль мусульманских…
И я не боюсь снежных шафрановых барсообразных котов что стелются по ночному моему Душанбе и алчут крови человеков…
И вот огромный апельсиновый персиковый переспелый шафрановый айвовый то ли барс то ли кот вьется ластится у моих ног когда я иду к тебе в сумерках дымчатых облачных бегущих…
И переспелый кот бродит в моих переспелых ногах девственницы когда я иду к вам дервиш…
Лейли Лейли у тебя вспыхивающие глаза кочевых переливчатых волчьих живых изумрудов…
Лейли ты дева рысь на вольных тугих кошачьих ногах…
А за рысью всегда бродит камышовый кот…
И вот кот бьется вьется ходит в твоих ногах…
И я завидую ему ведь он снизу с земли видит чует сокровенные млечные верховья истоки твоих лядвей ног а я не вижу их…
…Дервиш я не боюсь змеиного стелющегося кота что алчет текучей горячей каплющей крапчатой рыси и глядит с земли в девичьи верховья ног моих…
Но я страшусь бегу паутины осенней незримой что ложится с сумерками на город и опутывает пеленает его…
Паутины что ткут в мечетях безбожные муллы которые не знают Корана и всепрощающих слов Пророка о милости…
И мы выходим в паутину и она незримо трепещет от тел и дыханья нашего…
И убийцы автоматчики где-то уже чуют шелест безбожный паутины этой древней…
И уже бегут к нам чтобы убить нас и остановить колебанье древлей паутины…
Ведь мы одни влюбленные бродим в затаившемся городе…
И мы как рыбы бьющиеся в сети как поздние изумрудные мухи в паутине…
Но все города и империи мира погибли не от того что не стало в них воды а от того что не стало в них любви…
И вечерний купол сеть паутина смерти стоит полощется над городом над рано спящими домами и кибитками и над нами…
И нет из него исхода…
Но я люблю вас дервиш…
Но все города и империи погибли от того что не стало в них любви…
И наш город не погибнет в гражданской войне потому что мы любим друг друга и не боимся пуль…
…И вот мы бредем по аллеям заброшенного ботанического сада на окраине Душанбе.
Может, сюда не придут убийцы и паутина их безбожных вождей…
А золотые неслышные листопады стоят метут в аллеях…
И одинокий старик сторож сада Гульмамад-Балтассар накурился анаши и задымился забылся вымер до утра…
И спит ворожит в сарае соломенном саманном своем…
….Лейли Лейли так дивно так чисто слезно полноводно в златых листопадных струйчатых дымчатых матерчатых сумерках аллей ботанического дальнего сада сада сада…