Зульфикаров Тимур
Шрифт:
Аллеи аллеи… как люблю я ваши прохладные божественные тени…
И…
И чудится мне что нынче в забывчивых смутных таджикских аллеях мы встретим задумчивого курчавого лицеиста Александра Пушкина…иль в белопенной чалме Омара Хайяма… иль печального царя Соломона в милоти пророка багряного…
И это аллеи рая?..
И это аллеи ада?..
Вот они! вот их Святые тени кочующие…
И они не боятся пуль а святой лицеист уже получил свою обрывистую густую безбожную пулю…
Но вот они бредут нежно дымчато к нам в аллеях заметенных заброшенных в златящихся сумерках…
И я вспоминаю два своих давних изреченья: «В раю шел снег, в аду была весна…»
И: «Ад — это облетевший рай…»
Но!..
Лейли Лейли кто отыщет нас в бредовых листопадных аллеях ботанического сада?..
Дервиш дервиш но паутина над городом трепещет и грядут бредут сюда пауки убийцы с автоматами…
Дервиш ты же еще не получил своей последней пули как лицеист блаженный поэт Александр и я своей пули еще не узнала…
И вот по аллее уже грядут не вечные призраки а три тленных автоматчика с белыми снежными иль алыми повязками на головах — не понять в ночи…
И это уже не аллеи рая а аллеи ада…
Тогда один из них шепчет как падающий лист золотой чинары:
— Вы что бродите по городу?..
Иль не знаете что запрещено бродить по улицам после девяти часов а сейчас уже десять часов?..
Тогда Лейли шепчет:
— Тут в аллеях листопадных время бежит быстрей золотоголиющегося листа с облетающей чинары…
Тогда дервиш говорит:
— Сын мой сынок если б отец твой с твоей матерью не бродили по ночным блаженным тропам иль аллеям — тебя бы не было на свете…
Блаженны бродящие в ночных тропах дорогах аллеях постелях!..
Тогда они опечалились вспомнив отца и мать свою и померкли даже в сумрачных златосыплющихся аллеях…
И отошли от дервиша и возлюбленной его…
И стали растворяться призрачно небывало томно тонко в аллеях дымчатых…
Дервиш полюбил пожалел ты убийц своих в аллеях святых златоосыпающихся…
Да…
…Но тут шафрановый барсообразный кот бросился вослед за автоматчиками и зашелестел по палой листве…
И тогда один из них чутко хищно обернулся и вскинул дрожко автомат навстречь огромному небывалому барсу камышовому коту…
И тогда Лейли бесшумно метнулась бросилась спасать заграждать кота и залепетала запричитала слепо забывчиво туманно:
— Не надо!.. Не трогайте!.. Это мирный домашний кот…
В гражданскую войну коты избыточно растут…
Камышовый кот ходит за мной как за рысью…
Но уже было поздно…
И огненная судорожная истеричная дрожкая очередь прошла просквозила пронеслась через кота…
И хоть трудно убить умертвить измять насмерть кота но тут он сразу стих и лег в золотые парчовые ласковые опадные листья…
И пал явив кошачий игривый посмертный оскал…
Пули пули пронеслись через легкое извилистое тело кота и унеслись не успев стать рдяными…
Но убили навылет настежь его…
Лейли Лейли не мучься возлюбленная моя
Давай сядем на рухлую сырую мглистую полусгнившую поникшую от осенних дождей скамью…
А потом возьмем лопату у Гульмамада-Балтассара и зароем похороним в землю золотого палого листопадного кота…
Но плачет она потому что жалеет кота…
Дервиш посидим почудим поворожим на рухлой скамье ладье листопада…А потом похороним кота…
И плачет она и ей жаль кота и не чует не знает она ничего про себя…
…Дервиш посидим на скамье поплывем на ладье дервиш средь необъятного золотого ботанического сада средь необъятного блаженного всхлипывающего листопада…
А потом похороним золотого кота…
Дервиш прости меня что я рыдаю что мне жаль кота что рыси жаль кота…
И мы садимся на скамью на утлый корабль ковчег средь золотого обильного листопада…
И она клонится ко мне но не как дерево от ветра а как дерево от топора…
Айя!..
Ты!..
Аллах!.. Только Ты мне поможешь утешишь меня…
Дервиш прости меня но я не хочу тебе говорить…
Но одна пуля тут… у меня… случайно…
Он не хотел… он неповинен… он не убийца…
Это пуля для кота а вошла в меня…
И чрез кота пули унеслись а чрез меня одна не прошла…