«Тревожимые внутренним огнем…»: Избранные стихотворения разных лет
вернуться

Терапиано Юрий Константинович
Шрифт:

III. «Тени темные роняя…»

Тени темные роняя, Звонко тополи дрожат, Гулко в доску ударяют За оградой сторожа. И холодный вихрь осенний Рвет с ветвей средь темноты И кружит, как привиденья, Пожелтевшие листы. Выйдем ночью на дорогу: Осень поздняя в саду, Зверь ушел в свою берлогу, Рыба спряталась в пруду. Скучно, страшно до рассвета — Кто там ходит под окном? Далеко умчалось лето На коне на вороном. Пусть там воет за трубою — Милую целую прядь, Любо мне вдвоем с тобою Звукам осени внимать.

IV. «Руки хладные в награду…»

Руки хладные в награду У камина отогрев, Прочитали мы балладу Про двенадцать спящих дев, На дворе мороз веселый, И как войско на врага, Белый рой снежинок-пчелок Вьюга сыплет на снега. Верь мне, жилая подруга, Что особенной судьбой В мире мы нашли друг друга, Небом связаны с тобой. И горят для счастья свечи Путеводного звездой И окутывают плечи Светотканною парчой.

«С непостижимым постоянством…»

С непостижимым постоянством, Чрез Формы призрачный налет, Геометрическим пространством Мне мир трехпланный предстает. Внутри параболы и дуги; Шары прозрачны, как хрусталь; Сближаясь на магнитном круге, В контактах вспыхивает сталь. Мир полый, четкий и блестящий! В нем различаю без труда Теченье воли настоящей, Колеса, рельсы, провода, — Но брызгами кипящей ртути Вдруг разлетаются тела: Там — подчиненные минуте, Здесь — взмаху точного угла. А вот когда в Господнем поле Ты полетишь совсем одна, Душа моя, помимо воли Костру эфирному дана, Там, проходя по мирозданью, Пресветлый и безгрешный дух, Ты звездам станешь легкой данью, Как ветру — лебединый пух. Быть приобщенной к их работе, Наверно, так хотела ты, Но разве можно жить — без плоти, Без рук, без глаз, средь темноты…

«С озарённого востока…»

С озарённого востока В ширь раскрытого окна Свет вливается потоком, Дышит и шумит весна. Господи, какая сила В этом возвращенье дней, В сменах года легкокрылых, В ясной осени моей. Я вдыхаю грудью полной, С благодарностью всему, Этот воздух, эти волны, Побеждающие тьму.

«Сеял, сеял, а зерна на пашне…»

Сеял, сеял, а зерна на пашне Все упали не в ту борозду. Ну, так что ж? Как химера на башне, Снизу я погляжу на звезду. Вот горит она синей лампадой Средь неведомой тишины. Если радость ушла — и не надо, Я и так доживу до весны.

«Сияет огнями Париж…»

Сияет огнями Париж, Кончается нежное лето, Луна над квадратами крыш Ослепла от яркого света. Всё то же: шуршание шин, Автобусов грузных стремленье, Прямых быстроходных машин Холодное щучье скольженье. В Полях Елисейских, в раю, Во сне золотом и хрустальном, Своё я с трудом узнаю Лицо в отраженье зеркальном. А тучи идут и идут, Как талые снежные хлопья, И в ярости небо метут Прожекторов острые копья.

«Снова ночь. Бессонница пустая…»

Снова ночь. Бессонница пустая, Час воспоминаний и суда. Мысли, как разрозненная стая, В вечность отлетают навсегда. Полночь бьет. Часы стучат, как прежде, В комнате таинственная мгла: Если в сердце места нет надежде, Всё-таки и тень её светла.

«Тихим светом, ясным светом…»

Тихим светом, ясным светом Комната озарена. Тень от кресла над паркетом, Тень от шторы у окна. В этой комнате так много Пролетело трудных лет. Суждено нам было Богом Полюбить вечерний свет. Но и здесь твой милый локон Легче и воздушней сна, И зимой из тёмных окон Смотрит на меня весна.

«Тянет свежестью и медом…»

Тянет свежестью и медом Из раскрытого окна. Для чего нужна свобода, Если кончилась весна? Дождик брызжет на ступени, Ручейком в траве скользя, Счастье вьется легкой тенью, А догнать его нельзя.

«Уметь молиться, верить и любить…»

Уметь молиться, верить и любить, Найти слова, спокойные, простые, Быть искренним — нельзя. Нам страшно жить; Неправедные, ко всему глухие, Среди людей, пронзенных древним злом, Ночами, в свете безысходном, ложном, Тревожимые внутренним огнем, И ты и я, всегда о невозможном Зачем мы думаем, сестра моя? Стучат шаги. Над городом печальным Мы — иерархи бытия — Немые звезды. В ларчике хрустальном Ключ счастья спрятан где-то на луне; Багдадский вор несется на пегасе По облакам за кладом. Если б мне — Что даст нам счастье? В каждом нашем часе, В минуте каждой места нет ему, И в жизни нет спасенья, нет покоя. Идти сквозь одиночество и тьму Домой — ты знаешь, что это такое.