Не успел Иван путем перекреститься в передний угол на висевшую там с четырьмя лампадами «божью благодать», как из спальни раздался знакомый ему голос:

— Матрена Васильевна, встаньте передо мной, как лист перед травой… На-а-е-лейте!..

— Пойдем-кась, — сказала Матрена Васильевна, — погляди, полюбуйся, каков он есть.

— Вот к вам Иван Григорьевич пришел, — сказала она лежавшему на боку Семену Филатычу, войдя вместе с Иваном «в спальню», — с праздником пришел поздравить.

Семен Филатыч вытаращил налитые кровью полоумные «бельмы» на Ивана и, помолчав, зарычал:

— А-а-а, Иван!.. Ванька жулик! Че-е-ерная сотня… а-а-а! Водки хошь?.. Выпей, выпей, жулье!..

— Да будет вам, — начала жена, — что вы над собой делаете-то? Кого вы удивить-то этим хотите? Никого вы этим не удивите, себе только вред. Вы встаньте-ка, поглядите на себя в зеркало… на кого вы похожи стали… на всех зверей похожи стали!..

— Замолчать! — выслушав ее и еще больше тараща глаза, закричал Семен Филатыч, — я приказываю за-а-а-мол-чать!.. Вы кто такие, а? Кто вы, я вас русским языком спрашиваю?.. За-а-а-молчать! С кем вы разговариваете, понимаете ли вы? За-а-а-молчать! Эй, Ванька, выведи ее, пожалуйста, вон!..

— Сволочь вы, сволочь паскудная! — стоя около кровати и качая головой направо и налево, как маятник у часов, заговорила жена, — падаль!.. До чего сами себя допустили, а? И как это только не лопнет утроба ваша подлая?.. И из див-то диво, как вы не подохнете только, ей-богу! Вы бы то подумали: кто за вас дело-то делать станет, а? Что у вас тысячи положены, что ли?.. Постыдились бы… диви молоденькие!..

— Молчать! Я приказываю за-а-а-молчать! Вы исполняйте свои супружеские обязанности, вот ваше дело!.. А вы их исполняете, а? Я у вас спрашиваю: исполняете?

— Чиво?

— Ни «чиво», а отвечайте: исполняете, а? Вы перед святым престолом и евангельем что говорили?.. Забыли, кому клялись? Для этого нас царь небесный соединил, а? Для разврату-с, а? Я стар для вас стал… не ублаготворяю вас… подмастерье Мишка для вас скуснее-с, а? Отвечайте на вопрос!

— Мучители вы! Когда только, — не дождусь я той минуты блаженной, — издохнете вы?..

— А-а-а, издохнете! А-а-а, вот оно что, по-о-нимаем! По-о-нимаем-с! Теперича мы поняли, на чем свинья хвост носит… гм! Н-да-с! А за эти слова мы вот как-с!..

Он спустил ноги с постели и хотел подняться, но не смог. Жена, зная по опыту, что он хотел встать и «шпокнуть» ее, и видя также, что он не может этого сделать, все-таки отодвинулась от достели подальше и сказала, глядя на него с нескрываемым презрением и ненавистью:

— Падаль!.. Протухли все насквозь! Весь дом заразили!

— Подойдите сюды, — тараща глаза и стуча кулаком по краю кровати, закричал Семен Филатыч. — Я вам приказываю: подойдите! Исполняйте свои супружеские обязанности!

— Тьфу! На кой вы мне нужны?.. Тьфу! — она плюнула по направлению к кровати. — Постыдились бы человека-то, бессовестные!

Семен Филатыч наполнил «лафитничек» и сказал, обращаясь к Ивану:

— Лопай, жулье московское!.. Японец!..

— Покорнейше благодарю… Неохота что-то… давно не употреблял-с…

— Лопай, — повторил Семен Филатыч, — я велю… без разговоров!..

— Выкушай, Иван Григорьевич, — сказала жена, — ничего… кабы совсем не пил, а то, вить, употребляешь.

— Карактер у меня, Матрена Васильевна, подлый… Как выпил одну — пошла рвать-с; до тех пор, покедова до конца не дойду, — не брошу. А главная причина того боюсь: что выпимши сделаю, — опосля, поутру, не помню. Словно вот не я это делал, а кто-нибудь за меня другой… Чужой весь делаюсь, ей-богу-с! Скверная натура… нехорош я пьяный…

— А кто хорош-то?.. Все одинаковы… Вон он, — кивнула она на мужа, — на что он похож?

— Лопай! — опять закричал Семен Филатыч.

Иван взял в левую руку «лафитничек», правой перекрестился и, сказав: «С праздником, будьте здоровы!» — швырнул из него себе в глотку.

«Эх, напрасно!.. Не надо бы, — шепнул ему кто-то спрятавшийся где-то далеко, на самом дне его души, — не надо бы!..»

— Закуси, — сказал Семен Филатыч, — возьми огурчик… Я все огурцом… святое дело.

— Покорнейше благодарим… Много довольны-с!

— Ешь — не жалко! Ты зачем приполз-то больше?..

— Да так зашел… Ни за чем… Думаю: зайду с праздником поздравить… время провесть… вытти ведь некуда нашему брату, истинный господь…

Семен Филатыч, пока он говорил, уставился на него своими страшными «бельмами», и, когда он кончил, закричал:

— Жулик ты… пошел к чорту! Ты к кому пришел-то, а? Ты думаешь, не понимаем, а? Не-е-ет-с, мы отлично понимаем… К жене ты к моей пришел… живешь ты, сукин сын, с ней… она таких лошаков обожает… я стар для нее стал… По-о-нимаем-с!