– Переживания начнутся, когда поклевки пойду, вот там действительно – волнения и переживания, а пока просто работа.

– А как же боль? Ведь Мать…

– Ну, нашла с чем сравнить, у тебя всего кладка на восемнадцать яичек, крупненьких конечно, но даже до первого сорта не все дотягивают…

Тут Хранитель осекся, видимо сообразив, что ляпнул не совсем то, что способствует душевному покою и быстро поправился.

– Но это как раз и замечательно, первые кладки вообще редко даже второй класс дают, обычно только третий, а то и вовсе – стражей.

Видимо что-то сильно его отвлекало в этот момент, раз он позабыл даже обычное «милочка», но быстро взял себя в щупальца.

– Так вот, милочка, у Матери и яички бывают покрупнее – первый сорт, экстра и прим, но даже не в этом дело. Просто в кладке у нее меньше нескольких сотен не бывает, да и пять-восемь сотен это так - маленькие партии, там обычно несколько тысяч, если Мать уж не совсем молоденькая. Сама понимаешь, при таком потоке без проблем в нарушении очередности, не отделения последа, и прочих осложнений, просто обойтись не может.

И с теплотой глянув на завороженно смотрящую на лопающиеся на поверхности инкубатора пузырьки пациентку, предложил:

– Ну что, милочка, пошли, там уже и бассейн с водичкой и пузырьками готов, а потом отдыхать ляжешь.

Оторвать взгляд от кладки не было никакой возможности, потому просьба вышла несколько невежливой, несмотря на смиренную позу.

– А можно я тут отдохну? А то так устала, что сил двинуться нет.

– Конечно милочка, - понимающе хмыкнул высший Хранитель, - отдохни здесь.

И потопал в сторону выхода, буркнув в сторону, – «Никаких особых переживаний, говоришь…», потом - «и у этого тоже, похоже никаких переживаний», после чего бесстрашно перешагнув через разлегшегося на входе Воина удалился, что-то бурча про нарастание девиантности поведения с возрастом.

«Седина в бороду – бес в ребро» - рефлекторно припомнил Исследователь одну из широко распространённых среди «иных» поговорок.

Заставить хоть чуть отойти от кладки и дать помощникам спокойно осмотреть инкубатор ее смогли только спустя три малых цикла. Воин и высший Хранитель потратили на это кучу времени и нервов, но еле-еле приманили пузырем со свежей и холодной водичкой.

Так заявила о себе новая псевдоличность – Хранитель кладки.

______________

Хранитель пошевелился, восстанавливая подвижность суставов, да – «были когда-то и мы рысаками». А «высший» тогда был прав несомненно, когда говорил что Поклевка действительно куда как волнительней Кладки. Моральные терзанья ни в какое сравнение с физической болью не идут.

И самое обидное - начало Поклевки она прозевала. Караулила, караулила, а стоило отлучиться на пятьдесят микроциклов как все и началось. Впрочем, сидеть «как несушке на яйцах», смысла не было – инкубатор их греет без ее участия, а вот двигаться и входить снова в форму, было надо обязательно.

Потому она и отправилась посмотреть на работу аппаратуры поста, отмахнувшись от помощи Рабочих и волоча по полу складки бывшего брюшка. Чесалось это все просто неимоверно, но чем больше ходить, тем быстрее это все закончится, и хвост обретет прежнюю стройность, да и смертоносность заодно.

Но едва, шипя от удовольствия смешанного с раздражением и оставляя сзади «след» из облезших кусков пластинок панциря, доползла до операторской, как пришлось нестись назад – началась Поклевка.

«Нестись» - буквально, стоявший на входе в инкубатор Воин еле успел убраться с дороги, иначе б снесла и не посмотрела, что он вообще-то тяжелее вдвое. Но все равно опоздала – на столе уже лежало начавшее «стучатся» яйцо, да и все заинтересованные зрители присутствовали. Включая счастливо избежавшего затаптывания «папашу» (Исследователь-Центральной: «Не может быть! Забота о потомстве, проявляемая мужскими особями, бывает только у «мягкотелых», и то - далеко не у всех и всегда!») и высшего Хранителя с помощниками.

Тут, будто дождавшись последнего действующего лица, скорлупа вздрогнула от удара изнутри и дала «трещину», которую мигом расширили ухватившиеся за края крохотные коготки. Затем наружу высунулась маленькая головка, украшенная еще «детскими» жвалами и удлиненным назад гребнем – мальчик.

Присутствующие замерли, вылупившийся должен был выбраться из яйца самостоятельно, а потом хотя бы сделать попытку добраться до самого теплого места в помещении – бассейна с горячей водой, где ему предстояло сначала дожидаться затвердевания панциря, а потом и расти до момента первой линьки. Но головка только крутилась по сторонам, не делая ни малейших попыток выбраться. Атмосфера начала стремительно сгущаться. После нарушения скорлупы яйцо и его содержимое быстро остывали, и если хотя бы инстинкт не подсказывал новорожденному правильных действий, то…

А микроциклы тем временем сбегали, и высший Хранитель, бросив на нее одновременно виноватый и сочувствующий взгляд, сунулся жвалами к треснувшему яйцу. То ли собирался проверить зрение личинки, то ли сразу выбраковать дефектный экземпляр. Оставалось только призвать на помощь все имеющееся в наличии самообладание.

И оно понадобилось! Как только личинка заметила движение, она просто взвилась в воздух, видимо оттолкнувшись свернутым внутри яйца хвостом. Скорлупа полетела в сторону, а личинка, волоча следом за собой непропорционально длинный хвост, метнулась зигзагом между пытающихся ухватить ее конечностей. Чтобы через миг замереть в «позе угрозы» растопырив две верхних пары конечностей и пытаясь «угрожающе щелкать жвалами», ухватившись при этом нижними лапами и оплетя хвостом левую опорную лапу… Воина! Воздух прорезало что-то среднее между шипением, свистом и клекотом.