Шрифт:
— Устала?
— Да, — призналась я.
Отдав нам документы, девушка достала из кармана плитку шоколада и протянула мне:
— Возьми. Наверное, проголодалась? Вам там труднее.
Я хотела было отказаться, но не смогла, — мы уже с месяц не видели сладкого.
Разломила плитку на три части, и мы, посасывая шоколад, пошли искать штаб артиллерии.
Нас принял майор, помощник начальника штаба.
— Что же вы, ребята, так поздно? — покачал он головой. — Вчера сам командующий торжественно вручал награды артиллеристам. А потом веселились чуть не до утра. Много фронтовиков приезжало.
Мы объяснили, что опоздали не по своей вине.
— Ну что ж, — сказал майор. — Награды я сам вам вручу.
И он зачитал приказ о присвоении нам очередного звания.
— Теперь вы уже лейтенанты. А за отличие в боях советское правительство награждает вас боевыми орденами.
Называя каждого по фамилии, майор торжественно преподнес нам боевые ордена и, поздравив, крепко пожал каждому руку.
Я открыла коробочку. На яркой ленте золотом сверкнул боевой орден Красного Знамени. Не без гордости приколола я второй орден на грудь, на выгоревшую за лето гимнастерку.
— Да, а вам, Сычева, особая честь, — сказал мне майор. — Сегодня командующий приглашает вас, как женщину-офицера, на банкет в честь Дня артиллерии. Я думаю, что ваши товарищи не обидятся, — посмотрел он на прибывших вместе со мной лейтенантов. — Это, так сказать, персональное приглашение. Командующий, просматривая ваше личное дело, заинтересовался и желает с вами познакомиться. А вы подождете Сычеву до завтра, — обратился он к лейтенантам. — У нас здесь есть офицерское общежитие, там переночуете.
— Конечно, подождем, — сказал Петя Осадчук.
— Но у меня такой вид, товарищ майор, — смущенно проговорила я, оглядывая свои заляпанные грязью сапоги и толстые ватные брюки.
— Это дело поправимое, — улыбнулся майор. — Я бы на вашем месте не стал отказываться от такого приглашения.
— Иди, Тамара, иди. Соглашайся, — шептал мне на ухо Петя Осадчук.
— Хорошо, — нерешительно сказала я майору. — Приду.
— Сегодня в шесть часов, — подал он мне пропуск. — А сейчас идите в нашу столовую, подкрепитесь.
В офицерские комнаты отдыха мы вошли смущенные чистотой и уютом, которые показались нам ослепительными после месяца жизни по колено в грязи на размытом дождями берегу Тиссы.
Попросили дежурного разбудить нас в четыре часа и улеглись на белоснежные простыни. «Какое счастье спать в кровати», — подумала я и сразу же забылась глубоким сном.
Разбудили ребята.
— Тамара! Тамара! — смеясь, тянули они меня за нос. — Вставай, опоздала, уже скоро шесть часов.
Через несколько минут они уже торопливо помогали мне собираться. Усердно соскребали ножом присохшую к моим сапогам глину, мыли под умывальником кирзовые, потертые голенища. Но, высыхая, они снова становились серыми.
— Если бы знать заранее, — досадовала я, — надела бы новое обмундирование. Да не хотелось в такую грязь надевать.
— Ничего, сойдет, — успокаивал меня Петя Осадчук. — Хочешь, возьми мои брюки. Они лучше, суконные и поновей. Наденешь?
— Ну давай, — сказала я, стоя у зеркала и безуспешно стараясь пригладить торчащий из-под пилотки непокорный вихор коротко остриженного чуба.
— Принеси нам с банкета гостинца! — крикнул Осадчук, снимая за шкафом брюки. — Я тебе даже карманы повырезаю, чтобы больше поместилось. — Мишка! — позвал он товарища. — Дай свой ножик!
Когда я надела не по росту длинные брюки и сунула руки в карманы, они окунулись в простор больших галифе, проникая до самых колен.
— Что вы сделали? — ахнула я.
А ребята хохочут, показывая мне маленькие ситцевые мешочки от отрезанных карманов.
— Ничего, — задыхаясь от смеха, успокаивал меня Осадчук. — Клади так, а то карманы малы для продуктов. А в галифе и курица поместится.
У дверей штаба и в коридорах, весело переговариваясь, толпились адъютанты. Повертев в руках мой пригласительный билет, дежурный офицер указал мне, куда пройти. Несмело заглянула в дверь и зажмурилась. Ослепил яркий электрический свет, лившийся из больших люстр, и блеск погонов и орденов.
«Не пойду!» — решила я.
Но в это время в дверях появился знакомый майор, вручавший нам награды.
— Сычева? Проходи, проходи!
Он взял меня за плечи и ввел в зал.
Остановившись у дверей, я громко, по-военному, прищелкнув каблуками, поприветствовала старших командиров и в смущении остановилась. Не знаю, сколько бы я стояла у дверей, если бы не вошедший снова майор. Заметив мое замешательство, он улыбнулся.
— Пройдите вон в ту комнату, — показал он, — там девушки сидят. С ними вам будет веселее.