– И кто же это, интересно знать?

– Это? – с удовлетворением замечая в Клодии искренний интерес, переспросил Альбин и сам же ответил: - Разумеется, языческие жрецы - от досады, что вместе с перешедшими в другую веру людьми уходит и часть их добычи. Затем – из зависти ко всему более чистому и порядочному, подверженные порокам, или просто наущаемые темными невидимыми силами люди. И, наконец, последние в моем перечне, но первые на деле - те, кто, казалось бы, должны были первыми увидеть в Христе – Спасителя, то есть, Мессию! Но не увидели и не признали…

– Ты имеешь в виду – иудеев? – презрительно поджав нижнюю губу, уточнил Клодий.

– Да, но не всех, - остановил его Альбин, - тех, что уговорили Понтия Пилата распять Его, но еще и всячески противодействовали апостолам, которые понесли Благую Весть по всему миру.

Клодий с еще большим интересом посмотрел на Альбина и задумчиво сказал:

– Я слышал, что лет сто назад среди нас, римлян, и народов других царств ходила упорная молва, что где-то на востоке скоро появится могущественный царь, который покорит себе весь мир. Читал труды знаменитых мыслителей и видел, что лучшие умы, наблюдая, что мир идет к пропасти погибели, надеялись, что откуда-то должно прийти спасение. Если не от людей, то свыше. Преклонялся перед писавшим об этом Вергилием. Изучал запрещенные, но до конца так и не уничтоженные Августом пророчества Сивиллы… И честно скажу, всерьез интересовался этим вопросом. Может, когда-нибудь я открою тебе, почему. – Клодий долго – Альбин не стал торопить его - молчал и вдруг спросил: - Так, стало быть, Он – этот Мессия - все же пришел?

– Да! – наконец, широко улыбнулся Альбин. – Причем, с изумительной точностью по срокам, указанным за несколько столетий до этого пророком Даниилом.

– И вы, стало быть, почитаете его?

– Да! Да!

– А чем же вы все-таки занимаетесь на ваших службах?

Альбин от неожиданности такого вопроса запнулся и, поразмыслив, что можно приоткрыть из того, что для остальных было тайной, только пожал плечами:

– Поверь, мы не делаем ничего предосудительного! Слушаем отрывки книг Священного Писания. Толкования их. И – молимся!

– Как и мы, каждый за себя?

– Нет, у нас так не принято! – возразил Альбин.
– Научая апостолов, а через них, и нас, молитве, Христос сказал ведь не «Отче мой», а «Отче наш». То есть, мой, твой, его, их… – кивнул он на капитана, затем на рабов-гребцов. – Всех! Как солнце восходит над всеми без исключения, так и Бог желает спасения – всем! И поэтому мы молимся: и за императора, и за знакомых и незнакомых нам людей, в том числе и за наших гонителей и мучителей…

– Вот этого я, хоть убей, не могу понять!

– А что тут понимать? Сам Христос подал нам пример в этом. Когда Его руки и ноги прибивали к Кресту, Он молился за распинателей, говоря: «Отче! Прости им, ибо не знают, что делают». Дорогой ценой оплачено наше спасение. Так можем ли мы не следовать во всем примеру Христа или жалеть сами хоть что-то, будь это даже, как ты верно это сказал, самое дорогое – жизнь?

– Да что же такое Он может дать вам, что вы так чтите Его? – теряя терпение, воскликнул Клодий, и Альбин, глядя просветленными глазами куда-то выше горизонта, сказал:

– Он обещает нам Вечные блага, то есть, то, чего не могло обещать и уж тем более дать людям ни одно из божеств, которым до сих пор, заблуждаясь, поклоняется большинство людей.

– Вечные блага… Это было бы очень кстати!

Клодий мечтательно прищурился и неожиданно впервые не как начальник, а как подчиненный, с надеждой посмотрел на Альбина:

– Но - разве такое возможно?..

7

После ужина Вера подождала, пока Александр уберет со стола, помоет посуду и осторожно спросила:

– Можно я еще немного посижу в твоей комнате?

– -Да что ты спрашиваешь? Конечно! – удивился Александр. – Это же ведь твоя квартира!

– Нет, - серьезно возразила Вера.
– Как говорят англичане, мой дом – моя крепость. У каждого человека должна быть – пусть временная, пусть крошечная, хоть на одну ночь на голой земле – крепость. И пока ты живешь у меня, то будь в этой комнате, как у себя дома!

– Спасибо! – поблагодарил Александр и предупредил: – Но если что – ты только скажи, я сразу попрошу отца Никона найти мне другое жилье!

– Никаких «если что»! – отрезала Вера. – Живи хоть месяц! Хоть год! А если… выдержишь мой скверный – да-да, не спорь, я это хорошо знаю - грубый, вздорный, командный характер, то и вообще никуда не уезжай!

– Ладно! – засмеялся Александр. – Только тогда, чур, и на меня не обижаться! Я же ведь тоже не подарок…