Святополк радушно пригласил Мономаха войти в шатер. Они сели друг напротив друга на покрытых узорчатыми коврами скамьях. Позади, как повелось, по чину, расположились воеводы и старшие дружинники.

Но как только Мономах взглянул на бегающие глаза брата, да на то, как посматривают на Великого князя его люди, он сразу понял, что все тут было настроено, а точнее, подстроено против него. Святополк был верен своей привычке загребать жар чужими руками – не зря про него шла упорная молва, что он даже займы дает в Киеве под большие проценты, через подставных людей. Вот и сейчас, не желая портить отношений с братом, от которого зависело, шаток или прочен его Киевский стол, он решил укрыться за спинами своих бояр.

И не так-то просто будет переломить их, закаленных во многих битвах крепче любого меча и вынудить отступиться от своего князя.

Но, коль уж приехал – то надо!

Мономах кашлянул, давая понять, что готов говорить и, встретив благожелательный кивок Святополка – приглашение к началу разговора, сказал:

– Брат…

Великий князь сразу помрачнел лицом и насупился – он не любил, когда Мономах обращался к нему так.

Но Мономах, словно не замечая этого, обвел глазами стоявших перед ним дружинников, снова остановился взглядом на Святополке и повторил:

– Брат…

Все ожидали, что он начнет, как всегда, осторожно и издалека. Про дела в Константинополе и Европе, кичась, как считали некоторые тем, что состоит в родстве едва ли не со всеми царями и королями, и сам имеет не меньше прав на византийский престол, чем нынешний кесарь – Алексий Комнин.

Те же дружинники Святополка, что ближе знали Мономаха, встали поудобнее – интересно послушать, что скажет на этот раз переяславльский князь? Он всегда говорит о таких удивительных вещах, что порой слушаешь его с широко раскрытым ртом. И откуда только он все знает – и про великого полководца Александра Македонского, и про римских кесарей, и даже про крестовый поход, который идет сейчас на Иерусалим? Хотя неудивительно – если батюшка его, покойный Всеволод Ярославич, знал пять языков, да мать византийская принцесса – как не набраться всякой книжной и прочей премудрости.

– Брат!
– в третий раз сказал Мономах и вдруг начал с самого главного, ради чего, собственно и приехал: - Доколе мы будем терпеть половцев? Доколе русская земля будет страдать от их набегов? Не пора ли нам с тобой собрать всю Русь да сообща выступить на поганых?

– Вот те раз!
– крякнул от неожиданности Ставр Гордятич. – Мне велел молчать. А сам что творит?

– Чш-шш!! – строго остановил его игумен и, как бы благословляя Мономаха взглядом, нравоучительно шепнул: - Аще угодно будет Богу, чтобы успешно решилось это дело, то какая разница - с конца разговор начинать или с начала?

Опытный в боевых делах Ратибор, хорошо зная, какая польза бывает от внезапной атаки, тоже согласно кивнул словам Мономаха и продолжал стоять с самым спокойным и невозмутимым видом.

Зато святополковы советники выглядели растерянными. Они оказались явно не готовы к такому началу.

Ну и хитрость выдумал этот переяславльский князь! Попробуй сразу ответь такому…

И никому из них было невдомек – что это вовсе никакая не хитрость или уловка.

Мономах и впрямь думал начать издалека, чтобы поучительными примерами из истории подготовить всех, а потом сказать про поход всей Руси на Степь, но по дороге все увиденное, услышанное и бурлившее в нем последние годы, так НАКИПЕЛО, что он сам, того не ожидая, сразу сказал об этом!

– Но, князь, - первым приходя в себя, развел руками Святополк и, явно уводя беседу в сторону, примиряюще улыбнулся: - Насколько мне известно, все половецкие набеги уже прекратились!

– В эту зиму, да!
– согласился Мономах. – Но, чтобы их не было в следующую и через десять лет, и даже через сто, я предлагаю - собрать всех князей воедино и объединенным русским войском самим выступить в Степь!

– Как! Самим? В Степь?! – недоуменно, словно давая понять своим дружинникам, что ослышался, переспросил Святополк.

– Да виданное ли это дело? – густым басом поддержал его воевода. – Дело руссов – сидеть по укрепленным городам, да встречать половца на валах и речных переправах. Главное, не пускать их в глубь русских земель.

Ставка рванулся было вперед, чтобы объяснить воеводе, что не может больше обескровленная переяславльская земля быть таким княжеством-крепостью между Степью и Русью. Да и сколько раз обходили их степняки, чтобы напасть на другие города и тот же Киев… Но, перехватив взгляд Мономаха, только опустил руки и сжал кулаки так, что все услышали их хруст.

– Вот оно как… - задумчиво покачал головой Святополк.
– И когда же ты это, князь, выступить предлагаешь?

– А как только сойдет снег, и просохнут дороги!
– спокойно, точно речь шла о простой поездке на охоту, ответил Мономах. – Прямо этой весной!

Тут уже дружинники Святополка пришли в себя, и послышались их возмущенные голоса:

– Да ты что, князь!

– Слыхали?

– Зима на исходе!

– Скоро - землю пахать, а мы крестьянина и его коня – на войну?!