– И от кого, если не секрет?

Она замешкалась.

– Так ведь в газетах писали, и сама Ольга говорила…

– С какого числа Рыбакова не работает?

– С четвертого, – опять вмешалась в разговор Светлана, которая перебирала бумаги за соседним столом.

– И вы не видели ее с четвертого?

– Не видели. – Анжелика отложила ручку, выключила компьютер и откинулась на спинку стула.

– А вы ничего странного не заметили в ее поведении? Я имею в виду, в последние две недели?

– Да нет, все было как обычно… – Анжелика пожала плечами. – Вот только какая-то она рассеянная стала. Ну, может, это весеннее?

– Мечты? – сиронизировал Валера. – Она разговаривала с кем-нибудь по телефону?

– Не часто. Ей звонила эта ее подруга, Беспалова.

– А когда это было?

– В середине апреля, в конце…

– А с самой Беспаловой вы не встречались?

– Она сюда несколько раз приходила, Ольгу ждала.

– Значит, отношения у них были самые нежные? – Толкушкин лукаво посмотрел на Анжелику.

– С чего это вы взяли? Они просто хорошо друг друга знали – ведь из одной деревни приехали.

– Вы хотите сказать, что не все было так гладко в их отношениях?

– Я сама видела, как они ругались.

– И где это было, здесь?

– Нет, на одной вечеринке.

– На какой? Извините уж за назойливость, – дипломатично улыбнулся Валера.

– У Беспаловой дома. Меня Ольга пригласила, дело перед Новым годом было.

– И что же не поделили Ольга с Марией?

– Подвыпили, конечно, все, расслабились, ну, слово за слово… На социальной почве.

– Это как же?

– Ну, Ольга бесилась: у Беспаловой кругом одна ваниль – деньги, мужики, квартира приличная…

– Ольга завидовала ей?

– Открыто она своих чувств не проявляла, ей даже вроде было как-то наплевать… А под газом, сами понимаете…

– Понимаю. И чем же это все кончилось?

– Несколько дней они не разговаривали, а потом вроде помирились.

– Откуда вы узнали об этом?

– Машка сюда звонила, приходила, и они общались как раньше…

– А кого-нибудь из агентства, где работала Мария, вы, случайно не знаете?

– Кое-кого видела просто. Как раз на той вечеринке, когда Ольга с Беспаловой сцепилась. Девчонок некоторых, фотографа…

– Вы не помните, кто из девушек конкретно был на той самой вечеринке?

– Наташа какая-то, узкоглазая одна и Люба еще… Так по крайней мере к ней Машка обращалась.

– А из парней, кроме фотографа?

– Два парня. Один – бой-френд Машкин, Сергей Зарубин, а другой – ой, не помню, как фамилия, его Кунгуром называли все. Он манекенщик.

– А вы не могли бы вспомнить, что было тридцатого апреля? Рыбакова работала? – Толкушкин не сводил своих зеленых проницательных глаз с Анжелики.

– Работала как обычно. Свет, какой день недели был тридцатого?

– Пятница, по-моему, – Света подняла глаза от папок.

– Был короткий день, в три уже разошлись. – Анжелика покусывала кончик карандаша.

– К ней на работу никто не заходил?

– Да нет, – напрягая память, Анжелика приподняла свои красиво изогнутые брови.

В кармане Толкушкинского плаща запиликал сотовый.

– Толкушкин, – коротко сказал он, прижав трубку к уху.

Звонила Вершинина. Она сообщила, что у Рыбаковой есть приятель, который тоже работает в «Тарасовмонтаже», и просила параллельно навести справки и о нем. Спрятав сотовый, Толкушкин обратил ясный взгляд на Анжелику.

– А молодой человек у Рыбаковой есть? – Толкушкин сверлил ее глазами.

– Да, он здесь тоже работает, Лешка Бодров. Он снабженец.

– Подождите, я сейчас узнаю, – предложила опять свои услуги Светлана, с деловым видом пододвигая к себе один из трех телефонов.

– Вы очень любезны, – улыбнулся Толкушкин.

– Валюш, привет, там Бодров не появлялся? – мягко произнесла она в трубку.

Пролетела минута. Света чутко внимала тому, что говорила ей «Валюша». Наконец, она повесила трубку.

– Лешка сегодня был, но полчаса назад уехал на объект.

– А адрес его нельзя узнать? – Толкушкин нежно посмотрел на услужливую Светлану. Хотел он того или нет, но с ней, как оказалось, общаться было намного приятней и проще, нежели с Анжеликой.

– А что мне за это будет? – улыбнулась та, уже вставая из-за стола.

– С меня бутылка шампанского, – Толкушкин продолжал поглядывать на Анжелику, хотя в глубине души отчаялся преуспеть в деле завоевания ее расположения и доверия.