Марлитт Евгения
Шрифт:
Дйствительно, строеніе было довольно низко, всего въ одинъ этажъ, надъ которымъ возвышалась крыша съ позолоченными флюгерами и массивными трубами, изъ которыхъ одна выкидывала цлые облака дыма.
Давно уже въ этомъ дом, не было ни огня ни свта. При жизни мельника въ комнатахъ складывали жито [3] , при чемъ окны были герметически закрыты ставнями и только разъ въ годъ, во время сбора плодовъ замкнутая домовая дверь открывалась на цлый день.
Когда маленькая Кети была здсь непремнной гостьей, она съ восторгомъ копошилась въ такъ называемой фруктовой комнат и наполняла свой передникъ сплыми яблоками и грушами. Сегодня ставни были отворены и молодая двушка въ первый разъ увидала стекла въ каменныхъ рамкахъ большихъ оконъ. Этотъ-то домъ былъ теперь собственностью доктора Брука.
[3] Жито – название несмолотого зерна пшеницы или ржи – «хлеба в зерне».
Происходит от слова «жить». Однокоренное слово – «жатва».
Созвучное греческое слово (читается как ситос) – переводится как «хлеб». Интересно, что заимствованное из греческого языка слово «паразит» ('a) по-гречески означает «нахлебник».
Кети совершенно невольно перешла деревянный мостикъ и съ трехъ сторонъ обошла строеніе. Сердце ея забилось сильне; вдь она не имла теперь права самовластно показываться въ этихъ мстахъ, но шаги ея почти утопали въ мягкой травянистой почв; къ тому же безпокойная рка громко шумла, а на крыш щебетали веселые воробьи. Нкоторыя окна были растворены и Кети могла разсмотрть висячія лампы съ зелеными украшеніями изъ вьющихся растеній и блестящую мдную посуду на кухонныхъ полкахъ. Изнутри комнатъ доносилось чириканье птичекъ, но нигд не замчалось присутствіе человческаго существа. Ободренная, она смле обогнула уголъ дома и намревалась уже пройти мимо главнаго фронта, какъ вдругъ вздрогнула отъ испуга.
На порог входныхъ дверей, раздлявшихъ фасадъ на дв равныя части, стояла стройная, красивая женщина. Передъ нею былъ столъ, заваленный книгами и картинами, съ которыхъ она тщательно стирала пыль. Съ удивленіемъ посмотрла она на незнакомую двушку, робко подвигающуюся впередъ и при этомъ невольно опустила картину, которую только что собиралась вытирать, – это была фотографія Флоры въ овальной рамк.
Неужели это была тетушка Діаконусъ? По описанію Флоры, пропитанному дкою насмшкою, Кети представляла ее себ маленькою, сморщенною старушкою съ почернвшими руками отъ кухонной посуды и посдвшею отъ заботъ о разныхъ банкахъ съ соленьями, печеньями и вареньями. Но эта картина не имла ничего общаго съ стоявшею передъ нею дамою: ея маленькое, немолодое лицо было нжно и благородно, а выразительные глаза ласково смотрли изъ-за благо, кружевнаго платка, слегка наброшеннаго на густые, пепельные волосы.
Неловкое положеніе Кети увеличивалось, и робко приближаясь къ ступенькамъ лстницы она произнесла извиненіе едва слышнымъ голосомъ.
– Я играла въ этомъ саду еще ребенкомъ и только нсколько дней тому назадъ пріхала изъ Дрездена, – это моя сестра, – сказала она, торопливымъ движеніемъ указывая на портретъ Флоры, затмъ Кети засмялась и покачала головою, какъ будто стыдилась своего представленія.
Пожилая дама тоже засмялась; положивъ на столъ картину, она мрными шагами спустилась съ лстницы и протянула об руки своей молодой гость.
– Въ такомъ случа вы младшая свояченица Брука? Я не знала, что въ виллу пріхала родственница, – сказала она съ едва замтнымъ оттнкомъ горечи въ голос.
При этихъ словахъ Кети почувствовала себя нсколько обиженной; неужели она была такимъ ничтожнымъ членомъ въ семейств Мангольдъ, что Брукъ не пожелалъ даже упомянуть о своей встрч съ нею. Съ досады она прикусила себ губы и молча послдовала за гостепріимной хозяйкой, любезно отворившей широкія двери въ просторныя сни.
– Вотъ моя комната, я считаю ее теперь своею родиною, – сказала она съ такою радостью въ голос, какъ будто до сихъ поръ она нигд не имла спокойнаго угла. – До того времени, какъ моего мужа перевели пасторомъ въ городъ, мы всегда жили въ небольшомъ сел. Средства были весьма ограниченныя, и мн приходилось много трудиться, что-бъ хотя по наружности жить прилично, но не смотря на то, это была самая счастливая пора моей жизни… Душный воздухъ, вчная пыль и шумъ городской жизни, были ядомъ для моихъ слабыхъ нервовъ; мое стремленіе къ деревенской тишины довело меня до болзни. Я этого никогда не высказывала, но милый Брукъ тайно копилъ деньги и нсколько дней тому назадъ привезъ меня въ этотъ домикъ, который сдлалъ моею собственностью. – Слова эти она произнесла нсколько растроганнымъ голосомъ и слегка улыбнулась. – Этотъ домикъ кажется мн дворцомъ, просмотрите только на широкія двери и на великолпную лпную работу на потолк! Да и эти кожаные обои [4] съ золотыми разводами были, вроятно, весьма драгоцнны въ свое время. Въ саду тоже остались слды тисовыхъ изгородокъ и гипсовыхъ фигуръ. Говорятъ, что домъ этотъ былъ нкогда обитаемъ одной вдовою изъ рода Баумгартеновъ. Теперь мы все здсь перемыли, провтрили и протопили нкоторыя печи, чтобъ обогрть старинныя стны. Кром этого мы не длаемъ въ дом никакихъ перемнъ, каждый гвоздикъ останется на своемъ мст. Новая обстановка намъ не по карману, да и совершенно излишняя.
[4] Кожаные обои – разновидность обоев, получившая широкую популярность в Европе эпохи барокко. Обычно выполнялись с золотым тиснением, в связи с чем в ряде стран используется синонимичный термин «золотая кожа».
В эпоху барокко кожаные обои распространились из Испании через Францию и Италию в Германию и Нидерланды. Ими украшены стены многих дворцов и замков того времени, например, замок Морицбург в Саксонии.
В 18 веке, с наступлением эпохи классицизма, кожаные обои вытесняются печатными или раскрашенными вручную бумажными обоями.
Кети съ внутреннимъ волненіемъ оглядывала все устройство. Старомодная мебель изъ потемнвшаго краснаго дерева подходила какъ нельзя лучше къ желтымъ комнатнымъ обоямъ. У средней стны, близь широкой блой печки стоялъ диванъ, обтянутый пестрымъ ситцемъ, надъ которымъ вислъ портретъ покойнаго Діаконуса, а по угламъ комнаты и около двухъ высокихъ оконъ возвышались группы великолпныхъ растеній, разные сорта пальмъ и азалій, на которые падало яркое солнце, проникавшее сквозь прозрачныя филейныя занавски.
Золотыя рыбки въ стеклянной вод, веселыя птички, заключенныя въ позолоченныя клтки и пахучіе весенніе цвты на подоконникахъ придавали комнат больше жизни и уютности.
Къ довершенію всего убранства мы еще забыли упомянуть объ рабочемъ столик, скромно пріютившемся въ глубокой ниш, украшенной лавровою листвою.
– Это мои дорогіе питомцы, я ихъ сама выростила, – сказала тетушка Діаконусъ, замтивъ, что Кети любуется цвтами. – Самые лучшіе я, конечно, поставила въ комнату доктора, – добавила она и, толкнувъ дверь сосдней комнаты, ввела туда Кети.
Какъ много ласки и материнской любви звучало въ словахъ доброй тетушки; она постаралась тоже выбрать ему самую лучшую угловую комнату, передъ окнами которой съ шумомъ протекала бурливая рка. За синеватою водяною полосою виднлась самая живописная часть парка, а изъ за густыхъ верхушекъ липовыхъ деревьевъ сверкала аспидная [5] крыша виллы. Между двумя окнами стоялъ письменный столъ, такъ что каждый разъ, какъ Брукъ поднималъ глаза, взорамъ его непремнно представлялся знакомый ему домъ.
[5] Аспидный – сланцевый, шиферный; аспидный сланец – плотная разновидность глинистого сланца; применяется для изготовления грифельных (аспидных) досок и как кровельный материал.