– Другія дамы тоже не должны уйти отъ сюда съ пустыми руками, – продолжалъ Морицъ, – тмъ боле, что я не скоро опять поду путешествовать.

Президентша съ граціознаю улыбкою приняла дорогую кружевную шаль, Генріетта получила цлый кусокъ благо шелку на платье, а въ Кетину руку совтникъ почти насильно вложилъ довольно большой футляръ.

Замтивъ странный многозначительный взглядъ, обращенный на нея Морицемъ, молодая двушка почувствовала цлую бурю непріятныхъ ощущеній.

Боже мой, что скажутъ теперь окружающіе; имлъ-ли онъ право глядть на нея такими страстными глазами? нтъ, тысячу разъ нтъ!

Она хотла тутъ-же, при всхъ, обнаружить къ нему свое отвращеніе и отъ сильной внутренней борьбы лицо ея покрылось смертельною блдностью.

– Неужели-же для тебя такая новость получать подарки? – спросила Флора съ колкостью. – Что-же далъ теб Морицъ? Рано или поздно намъ все таки придется узнать эту тайну; давай сюда!

Она поспшно взяла футляръ изъ рукъ растерявшейся сестры и чуть не вскрикнула, отворивъ его. Блдно-красный блескъ исходилъ изъ драгоцнныхъ камней, нашитыхъ на черный бархатъ въ вид ожерелья.

Президентша важно подняла лорнетъ къ глазамъ.

– Отличная работа! Просто художественно! Удивительно, до чего теперь дошло подражаніе: самыя знатныя барыни не тотчасъ бы замтили, что это стекло, – сказала президентша, протягавая руку за футляромъ.

– Стекло? – повторилъ совтникъ, оскорбившись; – но за кого-же вы меня считаете, дорогая бабушка, есть-ли тутъ хоть одинъ поддльный камушекъ? Пора бы вамъ знать, что я никогда не покупаю ничего ненастоящаго.

Президентша прикусила губы.

– Я это знаю, Морицъ, но въ настоящую минуту я не могла поврить своимъ глазамъ. Вдь, это такіе рдкіе рубины, какихъ, можетъ быть, не найдется у самой герцогини.

– Въ такомъ случа я жалю герцога, у котораго на это не хватитъ средствъ, – воскликнулъ совтникъ съ веселымъ смхомъ; – впрочемъ я и не могъ подарить Кети что нибудь, неимющее цны: не забудьте, что черезъ два года она будетъ обладать такимъ богатствомъ, котораго станетъ на вс драгоцнные камни въ мір. Фальшивые камни могли бы оскорбить ее, и она вправ была-бы съ презрніемъ ихъ оттолкнуть отъ себя.

– Этому я охотно врю, – возразила пожилая дама съ холодной ироніей; – вообще Кети любитъ увшивать себя дорогими вещами: это доказываютъ ея тяжелыя, шелковыя платья. Но, дитя мое, необходимо во всемъ имть извстный тактъ, если желаешь принадлежать къ изысканному обществу.

При этомъ президентша съ гордостью посмотрла на Кети, молча стоявшую, и положившую руки на спинку кресла, не обращая никакого вниманія на богатое ожерелье.

– Восемнадцать лтъ и брилліанты – совсмъ не совмстимы. Двушк твоихъ лтъ можно надть простенькій крестикъ, медальонъ на черной бархатной лент, или, по большей мр, тоненькую жемчужную или кораловую нитку.

– Но, позволь замтить теб, бабушка, что Кети не навсегда-же останется восемнадцатилтнею двушкою! – вскричала Флора съ жаромъ, – я это лучше знаю; не такъ-ли, Кети?

Глаза младшей сестры блеснули отъ негодованія и оскорбленной стыдливости; она гордо отвернулась и не сказала ни слова.

– Боже мой, какой величественный видъ у этой малютки! – сказала Флора смясь; – однако, при всемъ ея стараніи, ей не удалось скрыть смсь злобы и замшательства.

– Можно подумать, что я, своею невинною болтовнею, открыла какую нибудь государственную тайну! Разв желаніе выйти за мужъ – преступленіе? Не нужно только отрицать публично того, что высказываешь въ минуту откровенности! – Она положила дорогое ожерелье на свои блые пальцы и многозначительно посмотрла на совтника.

– Правда и то, Морицъ, что такіе рубины можетъ носить только жена милліонера, – сказала она, лукаво улыбаясь.

При этихъ словахъ президентша встала; она поспшно взяла со стола письмо и лорнетку, натянула на плечи шаль, собираясь выйти изъ комнаты.

– Хотя ты и никогда не покупаешь ничего поддльнаго, дорогой Морицъ, – сказала она съ небрежностью, – но шампанское, поданное сегодня къ обду, вроятно, не было настоящее и у меня сильно разболлась голова. Я пойду отдохнуть на нсколько часовъ.

По среди гостинной она еще разъ обернулась.

– Когда я встану, то попрошу тебя придти ко мн, я хочу посовтоваться съ тобою, – продолжала пожилая дама, протягивая ему письмо. – Прочитай! по всей вроятности ты согласишься со мною, что баронессу нельзя оскорблять вторичнымъ отказомъ. Послдній разъ я подчинилась твоему желанію, что-бъ избжать какихъ нибудь непріятныхъ сценъ, но теперь я не въ силахъ больше уступить. Люди, подобные мн, не могутъ же позволить вертть собою какъ маріонетками; не достаетъ только того, что-бъ вы пренебрегали мною, какъ лишнимъ бременемъ. Замть это, Морицъ.