Вотъ изъ за группы высокихъ тополей показалась кухарка съ корзинкою въ рук, она, вроятно, отправлялась въ городъ за вечерними покупками. Женщина эта была честная добрая душа, преданная своимъ господамъ не ради денегъ и всми любимая въ маленькомъ домик доктора.

Когда Кети взошла на мостъ, она все еще не могла видть своихъ маленькихъ друзей, такъ какъ дти играли за домомъ. За то по полян съ великою важностью прогуливался птухъ; онъ гордо махалъ своими пестрыми крыльями и громкій крикъ далеко разнесся по широкому полю. Куры прекратили свое кудахтанье и, склонивъ голову на бокъ, съ любопытствомъ посматривали на руку двушки, а дворовый песъ, замтивъ желанную гостью, встртилъ ее дружескимъ виляньемъ хвоста.

Входная дверь была отворена настежъ, и такъ какъ кухарки не было дома, то тетушка, по всей вроятности, была въ комнат. Не успла Кети взойти на первую ступеньку, какъ услыхала въ сняхъ голосъ доктора. Она остановилась какъ вкопанная.

– Нтъ, дорогая тетя, этотъ шумъ безпокоитъ меня. Я постоянно страдаю нервнымъ разстройствомъ, – говорилъ онъ. – Если я на время прихожу въ этотъ уютный уголокъ, то мн нужны отдыхъ и спокойствіе…

Неужели, вь самомъ дл, это былъ голосъ Брука? Что за причина такого нервнаго раздраженія и мучительной тоски.

– Я прошу отъ тебя жертвы, дорогая тетя, я знаю это, но все таки я требую, что-бы ты прекратила твои занятія съ дтьми на то короткое время, пока я еще остаюсь здсь. На эти мсяцы я охотно найму въ город комнату и заплачу гувернантк съ тмъ, что-бы твои ученицы не позабыли…

– Перестань, Лео, теб стоитъ только сказать слово, – перебила его испуганная старушка. – Могла-ли я подозрвать, что эти маленькія сборища могутъ быть теб непріятны. Ни одинъ звукъ не будетъ больше тебя безпокоить: объ этомъ ужъ я позабочусь! Мн жаль только Кети!

– Вчно эта двушка! – прошепталъ докторъ, какъ будто теряя остатокъ терпнія и самообладанія. – Обо мн ты не подумаешь.

– Но что съ тобою, Лео? Мн кажется, ты сталъ ревновать твою старую тетку за ея любовь и преданность, – воскликнула старушка, недоврчиво засмявшись.

Брукъ молчалъ. Кети ясно слышала, какъ онъ сдлалъ нсколько шаговъ по направленію къ двери.

– Бдная моя Кети! Право непостижимо для меня, что-бы это милое, нжное созданіе, всегда готовое ко всевозможнымъ услугамъ, могло кому-бы то ни было внушить непріязненное чувство, – продолжала тетушка, тихо слдуя за нимъ. – Я въ первый разъ вижу двушку, которая сосредоточиваетъ въ себ столько дтской наивности, женскаго достоинства, остраго ума и теплаго, искреннаго чувства. Все это непреодолимо меня къ ней притягиваетъ и я думаю, что моему Лео не слдуетъ быть такимъ несправедливымъ, что-бы позволить своей обожаемой невст затмить собою всхъ остальныхъ женщинъ.

Кети вздрогнула отъ испуга – докторъ разразился саркастическимъ смхомъ. Она невольно обернулась что-бы бжать, но остановилась. Ей хотлось знать отвтъ доктора: будетъ-ли онъ опровергать доброе мнніе тетушки, или просто уйдетъ, не удостоивъ ее отвтомъ.

– Я тебя всегда считалъ за умную и дальновидную женщину, дорогая тетя, но въ этомъ случа зоркій взглядъ окончательно измнилъ теб, – сказалъ онъ, переставъ смяться. – Я, конечно, не стану опровергать твое мнніе, но попрошу тебя объ одномъ: что-бы наша жизнь здсь до моего отъзда, была такою-же, какъ въ прошлое время, то есть, вполн уединенною. Прежде ты чувствовала себя весьма довольною и безъ общества молодыхъ дамъ, постарайся-же и эти нсколько мсяцевъ прожить въ безмятежномъ одиночеств. Я не желаю видть здсь посторонняго лица.

– Значитъ, и Кети?

Молодая двушка слышала, какъ докторъ нетерпливо переступалъ съ ноги на ногу.

– Тетя, не принуждай меня насильно ее видть, – вскричалъ онъ, и его голосъ едва можно было узнать.

– Боже меня сохрани! – все будетъ сдлано по твоему желанію, Лео! – поспшила сказать старушка, не стараясь, впрочемъ, скрывать своего сожалнія. – Я постараюсь, какъ можно осторожне, сказать ей это, чтобы не обидть ее. – Но, Боже мой, какъ ты взволнованъ, Лео: твои глаза горятъ лихорадочнымъ блескомъ! Ты, врно, боленъ. Ты слишкомъ жертвуешь собою для своихъ паціентовъ. По крайней мр, здсь ты будешь отдыхать отъ всхъ тревогъ и заботъ; объ этомъ я постараюсь! А теперь позволь мн приготовить теб стаканъ лимонаду.

Онъ поблагодарилъ и простился съ нею.

Кети слышала, какъ тетушка прошла въ кухню, врно, для того, чтобы позаботиться объ ужин; между тмъ въ дверяхъ показался докторъ.

Возл самой лстницы молодая двушка плотно прижалась къ стн; лицо ея было смертельно блдно, губы крпко сжаты, а глаза безцльно устремлены вдаль.

Брукъ испугался, съ удивленіемъ посмотрлъ на нее и остановился.

– Кети! – позвалъ онъ ее тихонько и боязливо, точно боялся разбудить ее, какъ лунатика.

Двушка гордо выпрямилась и отошла на нсколько шаговъ.

– Что вамъ угодно, г-нъ докторъ? – спросила она, бросивъ сверкающій взглядъ на Брука.

Онъ покраснлъ до корня волосъ и подошелъ къ ней ближе.

– Вы слышали? – спросилъ онъ робкимъ голосомъ, и каждая черта его лица выражала лихорадочное напряженіе.

– Да, – прервала она его, горько улыбаясь, – каждое слово. Вы отлично длаете, что изгоняете изъ вашего дома всхъ постороннихъ, когда даже и у стнъ есть уши.

Съ этими словами, Кети еще отошла на нсколько шаговъ отъ дому, точно боялась его близости. Брукъ между тмъ усплъ овладть собою; онъ бросилъ свою шляпу на садовый столикъ и выпрямился, вздохнувъ свободне; румянецъ его исчезъ, и онъ казался довольнымъ, что случай явился къ нему на помощь и придалъ длу такой оборотъ.