Вдь не всегда-же будетъ здсь такъ пусто; снова настанетъ день, когда въ комнатахъ опять раздастся шумъ шаговъ, когда въ окнахъ покажутся милыя лица! Эта мысль наполняла радостью сердце молодой двушки, хотя она и говорила себ, что ей каждый разъ придется узжать изъ мельницы, пока Брукъ не приведетъ съ собою новую подругу жизни, въ руки которой ей можно будетъ вложить кольцо сестры. По всей вроятности множество барышень ухаживало за нимъ въ столиц; слава его росла съ каждымъ днемъ; громадная зала, гд онъ читалъ лекціи была всегда переполнена слушателями и молва о его удачныхъ леченіяхъ успла обжать весь свтъ.

Вс письма тетушки Діаконусъ дышали счастіемъ и радостью; Кети часто перечитывала ихъ въ свободное время и каждый разъ находила въ нихъ новый источникъ наслажденія. Самъ докторъ никогда не писалъ ей, онъ строго исполнялъ общаніе не надодать ей своими просьбами и довольствовался дружескимъ поклономъ, на который Кети никогда не забывала отвтить съ одинаковою привтливостью.

Такъ протекала день за днемъ молодая, уединенная жизнь нашей юной героини. Она и не подозрвала, что въ город много занимались ею, и что теперь, посл того, какъ она самостоятельно стала во глав своего заведенія, возбуждала гораздо больше вниманія и интереса, чмъ въ прежнія времена, когда носила титулъ „золотой рыбки.“ Можетъ быть вслдствіи распространившагося о ней благопріятнаго мннія, Кети зачастую приходялось принимать у себя гостью, первое появленіе которой возбудило въ ней непритворное удивленіе. Президентша Урахъ считала теперь своею обязанностью заходить на мельницу, что бъ наблюдать за младшею дочерью своего покойнаго зятя.

Пожилая дама не долго оставалась на водахъ и недли черезъ четыре посл своего отъзда, снова вернулась въ столицу. Помстившись въ двухъ небольшихъ комнаткахъ, она скромно жила едва сводя концы съ концами, всми покинутая и почти забытая свтомъ. Ея прежній другъ, медицинскій совтникъ Беръ не существовалъ больше для нея, а изъ другихъ знакомыхъ изрдка навщали ее нсколько пожилыхъ дамъ и полковникъ Гизе, являвшійся на небольшую партію виста.

Теперь важная президентша не находила ничего предосудительнаго приходить на мельницу, и отлично чувствовала себя въ большой, широкой комнат, гд она съ наслажденіемъ отдыхала въ мягкомъ, старомодномъ кресл покойнаго мельника.

Гостепріимная Кети угощала ее тогда отличнымъ кофе, а Сусанна снабжала горничную президентши тяжеловстною карзинкою съ различною провизіей, въ род свжаго масла, яицъ, ветчины и так дале.

О Флор она не любила говорить, такъ какъ старшая внучка, сохранившая въ цлости весь свой капиталъ платила за ея квартиру и за содержаніе прислуги; обо всемъ же остальномъ старуха должна была заботиться сама и часто жаловалась на свою бдность и нищету. Въ Цюрих Флора оставалась не долго, ея слабые нервы не могли выносить изученія медицины. Пустая кокетка хотла только играть роль и вызывать удивленіе, напуская на себя видъ серьезной учености, а между тмъ ничего такъ не боялась, какъ суровой умственной работы.

Приближалась наконецъ и Святая [20] . Уже въ продолженіи нсколькихъ недль неутомимо работали въ докторскомъ саду; Брукъ веллъ присланнымъ садовникамъ отыскать слды прежняго плана, расчистить заросшія дорожки и предать саду первобытную наружность.

Много рукъ было занято съ утра до вечера пересадкою, копаньемъ и сооруженіемъ мстъ, гд предполагалось поставить нсколько новыхъ статуй, присланныхъ изъ города. Ставни въ дом были на стежъ отворены, комнаты вновь отдлывали, блили, оклеивали, а дня черезъ два пріхала подруга тетушки и привезла съ собою нсколько поденщицъ, чтобы вымыть и вычистить домъ, начиная съ гостинной и кончая погребомъ и подваломъ.

Кети не прерывала своихъ вечернихъ прогулокъ, и сегодня, въ страстную субботу, какъ только наступили сумерки и окончились занятія, молодая двушка поспшила выйти изъ дому, – что-бы еще разъ взглянуть на свой любимый уголокъ.

Въ саду все еще не переставали работать, но старыя группы деревьевъ стояли теперь расчищенныя и подстриженныя, такъ что сквозь ихъ зеленую чащу ярко выдлялись новыя гипсовыя фигуры. На извилистыхъ дорожкахъ лежалъ свтлый песокъ, а вмсто деревяннаго забора съ скрипящею калиткою была поставлена тонкая ршетка изъ чернаго желза; бесдка тетушки Діаконусъ осталась на прежнемъ мст, ее только окрасили блою краскою, а новый птичій дворъ за домомъ былъ обнесенъ досчатымъ заборомъ.

– Какъ красива эта статуя, – сказалъ садовникъ, указывая на фигуру Терпсихоры, граціозно возвышавшуюся на хорошо знакомомъ пьедестал, – по моему для нея слдовало выбрать другое мсто, посмотрите, здсь трава совсмъ заглохла, а господинъ профессоръ строго запретилъ дотрогиваться до нея лопатой.

Кети нагнулась, яркій румянецъ покрылъ ея щеки; она молча начала срывать душистыя фіялки, роскошно разросшіяся вокругъ пьедестала.

– Каковъ домикъ, точно дворецъ, – говорила подруга тетушки, обращаясь къ Кети, – можно подумать, что онъ готовится принять невсту.

Дйствительно, скромный уголокъ былъ празднечно и торжественно разукрашенъ; сердце Кети радовалось, при вид, что любимый ею домикъ снова оживился: блый котенокъ не слышно ходилъ по мозаичному полу сней, за филейными занавсями весело летали канарейки, распвая громкимъ голосомъ нескончаемыя псни, въ стеклянномъ резервуар бодро плавали золотыя рыбки. – Все здсь оживилось, все веселилось, ожидая прізда тетушки съ послднимъ вечернимъ поздомъ.

Она привезетъ съ собою гостью, говорила ея старая подруга, многозначительно моргая глазами; кого именно, не знаетъ, но сегодня получила письмо, въ которомъ тетушка поручаетъ ей украсить комнату, назначенную для гостьи, красивою, новою мебелью.