– Прости меня. Я сказал не подумав.

Она посмотрела на него и покачала головой:

– Я не молоденькая глупышка, витающая в облаках, и давно принимаю жизнь такой, какая она есть. Мне не на что жаловаться, моя судьба могла оказаться куда более тяжелой.

Когда они покинули ряды танцующих, Энтони огляделся вокруг.

– Ты не видишь, где Харди?

– Вон там, – ответила Виктория, кивнув в направлении стола с закусками. – Похоже, вальсировать с Ханной – дело крайне утомительное.

Не желая упускать Харди из виду, Энтони повел Викторию к столу. Неожиданно музыка стихла, и лорд Фарли объявил, что гостей ожидает полный рождественский обед.

– Разве так принято? – удивилась она.

– В этом нет ничего из ряда вон выходящего. Все зависит от хозяев. В некоторых домах считается обязательным в подобных случаях подавать полный обед. Ханна желает произвести на гостей благоприятное впечатление и использует для этого все средства.

– А какой тактики мы будем придерживаться в нашем деле?

– Полагаю, продолжим разыгрывать свои роли. На всякий случай.

Виктория улыбнулась:

– Неужели? Я думала, тебе не требуется мое участие в игре.

– Ты в ней уже участвуешь независимо от того, нравится мне это или нет.

Они вошли в обеденный зал.

– Итак, что теперь? – поинтересовалась она.

– Думаю, ты должна срочно разгневаться на меня, – шепнул Энтони ей на ухо. – Сделай вид, что я сказал тебе что-то оскорбительное.

Виктория повернулась к нему в притворном гневе:

– Да как вы смеете говорить мне такое?! Мысленно улыбаясь, она отошла от него. Харди тотчас направился к ней:

– Вы чем-то огорчены?

– Это не мужчина, а животное, – пожаловалась Виктория. – Я еще раз напомнила ему, что, вернувшись в Лондон, стану искать себе другое пристанище. Я считала этот вопрос решенным, но… нет.

– Что он сказал вам? Она махнула рукой:

– Нечто совершенно неподобающее. Его глаза плотоядно заблестели.

– Вы расскажете мне после обеда?

– Возможно, – жеманно промолвила она. – Нам не следует обсуждать такие вещи в присутствии посторонних.

Боже! Еще немного, и у него прямо-таки слюни потекут.

Виктория отвернулась и, обойдя стол, обнаружила, что сегодня вечером Ханна решила посадить ее рядом с Энтони.

– Надеюсь, ты понимаешь, что я вынуждена демонстративно игнорировать тебя, – тихо произнесла она. – Вероятно, если бы ты не заставил меня учиться танцевать, Ханна не посадила бы нас вместе.

– Но зато ты вальсировала на балу. Разумеется, ты вольна, не обращать на меня ни малейшего внимания хоть до самого конца трапезы, – сказал Энтони, усаживаясь в соседнее кресло. – Однако не странно ли осуждать меня за попытку обучить тебя элементарным вещам, необходимым даже на таком приеме, как этот?

Он подкрепил свою тираду высокомерной улыбкой. Виктория слегка наклонилась к нему и прошипела:

– Ты намеренно меня злишь?

– Да, – шепотом отозвался он. – Кое-кто взирает на нас с явным подозрением. Я рад, что мы с тобой сидим рядом, но сейчас отвернись от меня и улыбнись ему.

Приказ есть приказ. Она исполнила его и, получив в ответ «соблазнительную» улыбку Харди, вздрогнула от омерзения и сделала большой глоток вина. Почему бы и нет? Обед кончится не скоро, а дело у нее всего одно – придумать, какую именно гнусность ей будто бы сказал Сомертон. Ну, разве это проблема для бывшей горничной борделя? Она вспомнила разговоры тамошних обитательниц, быстро выбрала подходящий вариант и сосредоточила свое внимание на жареном гусе с картофелем. Совсем скоро она вернется в Лондон, получит от Сомертона обещанные деньги и сможет организовать для детей рождественский обед, похожий на этот. Однако Энтони рядом с ней уже не будет. Никогда.

На протяжении всего обеда он без конца прикасался к ней коленом и даже проводил рукой по бедру. Виктория то краснела, то бледнела от таких телодвижений, а дразнящий аромат сандалового мыла просто преследовал ее. В результате она с трудом удерживала вилку и нож в дрожащих руках.

Харди через стол посылал ей сочувственные взгляды.

Когда она доела пудинг с изюмом, Сомертон слегка наклонился к ней:

– Я хочу, чтобы ты всячески избегала этого типа. Мне не нравится, как он на тебя смотрит.

Виктория поднесла к губам салфетку и прошептала:

– Мне тоже. Но мы приехали сюда ради письма. Тебе нужно выполнить задание.

– Не приближайся к нему, пока я не попрошу тебя об этом.

Чувствуя на себе пристальный взгляд Харди, она встала и уже в полный голос заявила:

– Я не ваша собственность. И буду поступать так, как мне хочется.

Виктория покинула столовую с намерением отправиться в бальный зал, но по дороге передумала и свернула в дамскую комнату, чтобы собраться с мыслями. Приведя себя в порядок, она вышла в коридор и тотчас увидела Харди. Он стоял к ней спиной, а перед ним в почтительной позе застыл лакей, протягивающий ему письмо. Письмо!