– О! Неужели леди знает такие слова? Это наводит на размышления. Очевидно, работа в борделе – прелюбопытная вещь.

Энтони снова взял мыло, а потом скользнул ладонями по ее груди, приближаясь к темно-розовым соскам.

– Так далеко Харди зайти не успел, – рассмеялась Виктория.

– Хорошо. Иначе мне пришлось бы убить его.

– Энтони, ты, правда, ревновал? Или притворялся, чтобы посильнее напугать Харди?

Он уже достиг мягких завитков волос в самом низу ее живота, но, услышав вопрос, остановился.

Стоило ли признаваться в том, как сильно он увлечен ею? Ни одна женщина не доводила его до такого состояния. Но он обещал ей быть по возможности искренним.

– Нет, я не притворялся. Мне хотелось задушить его голыми руками. Честно говоря, если бы Николас не остановил меня, вероятно, этим бы дело и кончилось.

Виктория посмотрела на него и улыбнулась:

– Ты собираешься присоединиться ко мне или нет?

– О черт, – прошептал Энтони, а затем поднялся на ноги и, быстро освободившись от одежды, погрузился в ванну. При этом изрядное количество воды пролилось через край.

Виктория тихо засмеялась, когда его ступни заскользили по ее ногам, провели по бедрам, поднялись к груди и задержались на сосках. Оказывается, принимать ванну вместе с мужчиной – чрезвычайно волнующее и одновременно забавное занятие.

Он слегка раздвинул ноги, а потом сомкнул у нее за спиной и подтянул к себе. От его улыбки сердце Виктории учащенно забилось.

– Что ты делаешь?

– Я подумал, что тебе будет гораздо удобнее сверху.

– Ты же не собираешься заниматься любовью прямо здесь, правда? – пролепетала она.

Энтони притянул ее ближе и приподнял так, что Виктория оказалась над его бедрами.

– Какая разница – здесь или на ковре у камина?

– Но мы все вокруг зальем водой! – попыталась она возразить. Однако, ощутив мощное давление у себя между ног, внезапно поняла, что ее вовсе не заботит, сколько прольется воды, и просто открылась ему навстречу. Он медленно заполнил ее, а она смотрела в его глаза и видела в них свою погибель.

Ей хотелось каждую ночь засыпать у него на груди, чувствуя себя защищенной. Ей хотелось каждое утро просыпаться и притрагиваться к его колючей щеке.

С каждым его движением ее желание нарастало, доводя ее до исступления, и, наконец, вырвалось наружу.

Энтони сжал ее бедра, резко опустил вниз и со стоном излил в нее свое семя.

Именно в эти мгновения Виктория поняла, что побеждена. Окончательно и бесповоротно.

Она любит его.

Приговорена любить человека, который никогда не станет ее мужем.

Опасаясь вторжения Харди, Энтони ночью практически не сомкнул глаз, и теперь то и дело погружался в дремоту. Лошади вязли в глубоких сугробах, карета тащилась еле-еле. Очевидно, такими темпами засветло добраться до Лондона невозможно.

Он посмотрел на Викторию:

– Нам придется заночевать в гостинице. Она отвернулась от окна:

– Да, я уже поняла. – Ее глаза затуманились от тревоги. – Ты думаешь, нас преследует кто-то из сообщников Харди?

Энтони не хотелось ее пугать, но она, вероятно, предпочтет знать правду.

– Я бы крайне удивился, если бы они поступили по-иному.

– Спасибо за искренность. – Виктория вздохнула и прикусила губу: – А в Лондоне я буду в безопасности?

– Да. Харди и прочие заговорщики, поразмыслив, наверняка придут к выводу, что письмо не у тебя, а у меня.

Энтони от души надеялся, что так оно и будет. Однако единственный способ обеспечить ей полную безопасность – доставить послание Эйнсуорту. Чем скорее, тем лучше.

В три часа они прибыли в Сент-Олбанс и остановились у дверей гостиницы «Король и дама». Перед тем как войти, Энтони украдкой огляделся по сторонам. Напротив, через дорогу, располагалось заведение под названием «Черный лебедь», и в данный момент туда направлялся выбравшийся из своей кареты Энкрофт. Первоначально планировалось, что Николас поедет на север. Однако в дело вмешалась отвратительная погода, и они решили двигаться вместе, но заночевать в разных гостиницах и последить, не появится ли вскоре среди постояльцев кто-нибудь из гостей лорда Фарли.

Энтони вошел в комнату и с тоской посмотрел на кровать. Ему требовалось хоть немного отдохнуть перед предстоящим ночным бдением.

– Виктория, ты когда-нибудь держала в руках пистолет?

Она повернулась к нему и, бледнея от испуга, прошептала:

– Никогда. Мне придется стрелять?

– Надеюсь, что нет. Но я должен поспать час или два. Виктория медленно кивнула:

– Значит, я на это время заступаю в караул?

– Вот именно. Стреляй в любого, кто войдет в комнату без стука.