– Ты записываешь все, что говорит Иисус?
– спрашивает Петр, опускаясь рядом, как для долгого разговора.

– Только главное.

– А откуда ты знаешь, что главное?

– Я стараюсь быть точным.

– Но ведь ты не можешь быть уверен, что это именно так, - настаивает он.

– Это лучше, чем ничего.

– Можно почитать твои записи?

– Нет! Я пишу их для себя, - Иуда окончательно задвигает крышку пенала и накрывает рукой.

Могучего рыбака гложет любопытство.

– Тогда почитай что-нибудь.

– Нет, Петр.

– Разве тебе нужно это скрывать? Если там все правильно, то зачем скрывать?

– Там моя правда. А ты пиши свою.

– Может быть, я так и сделаю. Но я не стал бы это прятать от других. Я дал бы почитать тебе.

Иуда молчит. Петр задумчиво смотрит на пенал в его руках. Там хранится Евангелие от Иуды.

– Зачем ты ходишь с Иисусом?

– За тем же, что и ты. У него есть Царство Небесное, а у меня - нет.

– У тебя есть его слова о том, что Царство Небесное даром дается?

– Возможно, - уклончиво отвечает Иуда.

– А ты понимаешь - почему?

– Почему? Потому что смерть даром дается. Смерть - врата Неба, в которые душа не может войти. Со смертью душа погибает. Поэтому Царстве Небесное даром дается всем умершим.

– Он не так говорил!
– Петру не нравится идея всеобщего посмертного освобождения. Такая дармовщина кажется ему несправедливой. Воздаяние должно иметь человеческий смысл. Ведь Бог - тоже человеческий!

– Как же, по-твоему?

– Не помню. Но не так.

– Петр, Петр. Не помню, но не так. Вот и напиши - как.

– И у каждого будет своя правда? А кому тогда верить? Учитель смотрел твои записи?

– Зачем ему это делать? Я пишу для себя.

И опять Петру это не нравится. Написать ведь можно что угодно. Можно и оклеветать учителя.

– Ты можешь хотя бы рассказать, о чем пишешь? Мне интересно, - просит он.

И неразговорчивый Иуда вдруг проявляет великодушие. Похоже, ему тоже хочется поговорить откровенно с рыбаком. Подумав, он начинает медленно говорить:

– Когда долго думаешь о своих близких, вспоминая их слова, поступки и выражения лиц при этом, сопоставляешь все это и строишь догадки, то вдруг обнаруживаешь в них отстойную яму. И смрад их нечистот бьет тебе в нос. Начинаешь понимать, сколько же в этих милых людях дерьма! О, сколько мерзости в человеческой душе! А потом, обратившись на себя, находишь ту же отстойную яму, полную себялюбия, лицемерия, зависти, бессердечия, корысти и подлости. И чувствуешь омерзение к собственной душе. Жить, чтобы жить, как ты сказал, мой друг, вот чего хочет душа.

– Я не говорил так!

– Опять не так? Загляни в себя, Петр, там отстойная яма. Иисусу это известно так же хорошо, как и мне. Но у него есть Царство Небесное, а меня душит желчь. Я хочу его свободы.

– Кто же, по-твоему, Иисус?

– Иисус? Он - как зверь. И родины у него нет, и дом ему не нужен, и мать ему не мать, и Бога он не боится.

Петр смотрит на него в испуге. Для него становится очевидным, что Иуде нельзя доверять мемуары об Иисусе. Несомненно, он написал в своем свитке что-то ужасное.

– Что ты говоришь? В тебе - дьявол!
– восклицает рыбак.

– Дьявол? Как в любом из нас,- усмехается Иуда.
– Вспомни, Иисус сказал, дьявол всегда рядом с человеком. Речь даже не идет о том, чтобы изгнать дьявола. Он часть человека. Можно лишь не давать ему волю, держать всегда позади себя и не выпускать вперед.

– Иуда, в тебе говорит сатана.

– Вот как? Однако сатаной он назвал тебя! - злится хромун.

Этот удар бьет по самому больному месту в душе Петра. Он мгновенно теряет свое благородное негодование.

– Это верно, - мрачнеет рыбак.
– Но я не понимаю - за что? Он сказал, что в Иерусалиме его хотят убить, и я попросил его не ходить туда.

– Ты пожалел его.

Петр с недоумением смотрит на него.

– Разве пожалеть - это плохо? За милосердием нет сатаны, - уверенно заявляет он.

– Ты пожалел его, - повторяет Иуда.

– Ну и что?

– Пожалевший Иисуса - предал Иисуса.

– Почему?

– Потому, что он сын Неба.

– Я знаю это!

– Нет, не знаешь, - Иуда играет с ним, как кот с мышью.