подготовил ещё и дополнительный скребковый ротор, вычленив его из старого комбайна, с

тем чтобы с его помощью очищать изолируемую плеть трубопровода от налипшего на неё

снега и льда. Затратив на это более десяти дней, он к следующему технологическому

разрыву плети, где колонна должна была сняться с трубопровода, доставил машины на

место, и новая насадка прошла уже почти в старом, преяеде используемом порядке, но с

дополнительным очистным ротором и седьмым трубоукладчиком. Первый же день работы

колонны по новой технологии показал её неоспоримое преимущество. Помимо того что

был заизолирован вдвое больший участок газопровода, чем ранее, расход топлива на

обогрев и сушку трубы этого участка оказался даже меньшим, чем прежний; кроме того,

Виктор заметил, как изменилось настроение Кудеярова и машинистов трубоукладчиков,

теперь заметно повеселевших, а сам он, как в прежние времена, управляя последним

трубоукладчиком, ведшим изоляционную машину, играючи вёл колонну, на- слаяедаясь

привычным делом.

Утро следующего дня, впервые за последний месяц, началось несколько необычно для

Виктора, не спешившего встать с постели, удовлетворённого сделанной работой и не

обременённого новыми заботами. Он нежился под тёплым одеялом, слыша негромкий храп

баптиста, ночью пришедшего со смены, когда в вагончик без стука вошёл Кудеяров.

— Ты не спишь, — включил он свет в прихожей.

— Тише!.. Проходи сюда, — сказал Виктор, не вставая с постели.

— Здравствуй, — сказал Кудеяров, присаживаясь в ногах на край кровати.

— Здравствуй, — отвечал Виктор.

— Я из конторы, — продолжал Кудеяров. — Тебя вызывает к рации начальник

управления. В общем, я думаю, тебе надо ехать. Ну что ж, до свидания. И спасибо тебе от

меня лично.

— Володя!.. Ты жменя знаешь... К чему это?

— Всё бы хорошо, но со всеми этими делами я уже не знаю — радоваться мне или

огорчаться.

— Я не понял...

— А что тут не понять; работу свою мы как никак успевали сделать вовремя. А вот

сейчас, я чувствую, у нас остаётся свободное время, и нас, очевидно, будут привлекать к

балластировке трубопровода. Понимаешь?

— Ты боишься, что зарплата у вас будет та же, а прибавится работа, вам не нужная?

— Вот именно.

— Ну с зарплатой, я думаю, ты сам разберёшься, как и с балластировкой, а я вообще-то

рад за вас. Я вчера вёл колонну, как помнишь, в старые добрые времена, когда перед

опасным участком я говорил тебе: «Пацан, жизни не видел? Сейчас я буду показывать тебе

жизнь». Я не забуду, как на Каменной горе сменная бригада оставила колонну перед самым

перевалом, а ты ночью, в темноте, позвал меня на машину — что-то у тебя там случилось...

У меня коленки затряслись, когда я туда поднялся. Я понимал, что перед спуском это самое

трудное место, тем более что срезка перевала для колонны не сделана и высота до дна

траншеи очень большая, а труба уходящая на спуск тянет.

— Ты думаешь, я зря тебя позвал?

— Так ты хотел показать мне ситуацию?! Но, всё правильно.

— А тут как раз главный инженер треста с корреспон- дентшей, — улыбался Кудеяров.

2бЗ

— Чего ты усмехаешься? Ты думаешь, меня это сильно интересовало? Ничуть. Ты сам

знаешь, сколько мы их видели. Просто я ждал рассвета и тянул время. А по-светлу мы

осторожно, хотя и с трудом, но прошли этот перевал и уже свободно, налегке, сделали ту

самую норму, что предполагалась.

— Да!.. — произнёс Кудеяров мечтательно. — Весна уже наступала. Я вскоре после

этого в отпуск ушёл.

— Ты знаешь, там же, на Каменной, но только с другой стороны, у меня был случай,

который не даёт мне покоя до сих пор. Как-то весной — уж не помню, зачем это было надо,

— я оказался на спуске с этой горы. В апреле это было. Ты помнишь, какие деревья там

были зимой, покрытые снегом? А вот тогда около дороги — и склон был приличный — на

ровном, нетронутом снегу, но не на самой обочине, лежали комочки снега, как снежки,

которые скатывают для снежной бабы. Маленькие... Но что интересно: след, откуда они

катились до своего места, начинался внизу. То есть они катились не вниз, а вверх! И росли в